И кот отвечал её такой же взаимной любовью, неописуемой и очень трогательной.
Я же глядя на идиллию ту ловил себя на весьма кощунственной мысли, что имею пред глазами пример даже ни идеальной любви, но, не побоюсь этого сравнения, божественной. Ибо им ничего друг от друга не нужно было, кроме одного ‒ быть рядом.
И что интересно, мои метания пред\под\за\вокруг них не создавали их любви дискомфорта. И даже напротив. А потому я и не позволял себе ревновать жену к её котику, ибо понимал, что имею счастье наблюдать высшую любовь. И учиться на этом примере возлюблять ближнего своего… Ну, типа того. И потому же никогда не называл Семёна «мой», но только ‒ «наш». В смысле ‒ её. В смысле ‒ Сё-о-о-мушка…
Вот.
Сё-о-о-мушка (фото супруги)
Каждый вечер супруга гуляла с Семёном. Невзирая на погоду и сезон. Так же, как гуляют с собакой.
Перед прогулкой жена обязательно наводила тщательнейший марафет. Ведь в вечерний свет предстояло выходить ни абы с кем, но с вызывающе красивым существом мужского пола, да под обязательные непроизвольные и восхищённые комментарии всех встречных и поперечных знакомых и не очень, типа, ах (эх; ух; ох и т.п.) какой котик!..
Семён и на самом деле был вызывающе хорош: идеально белого цвета, с двумя зелёными точками глаз промеж розовых ушек и розового же носика, да плюс три светло-серых полоски на кончике хвоста. И до кучи к тому ‒ барская вальяжность в походке и манерах.
И вот на этого-то интеллигента, пижона и красавца, произошедшего от элитной кошечки и дворового бойца, жена и напяливала каждый вечер шлейку. Чуть не плача.
Ибо завелся в нашем дворе пёс бездомный, добровольно взваливший на себя обязанность по охране дома и близлежащей помойки от иных безпризорных. И если дворовых псов тот через раз на третий как-то терпел, то котам, что дворовым, что домашним была объявлена священная война. Ну и гонял тех, не гавкая. А может и в пятнашки играл. Поди, пойми.
А потому супруга и не отпускала Семёна одного. Вместе и гуляли. Изо дня в день. По одному и тому же сценарию и маршруту. На поводке, ясень-пень.
Семён, насколько позволял трёхметровый поводок и бездомные коты, пытался заигрывать с чёрной бездомной кошечкой. А когда той не случалось, то пытался гонять ненавистных ему голубей. Бездомные же коты, не обращая внимания на поводок и хозяйку, пытались гонять Семёна. Супруга же, стесняясь встречных и поперечных прохожих, пыталась гонять безпризорных котов. Ну а воробьи, кучкуясь на старом клёне, лишь потешались над всеми теми. Иной раз в воробьиной толпе я даже слышал знакомое «Бу-бу-бу-бу-бу…».
И вот как-то раз жена не углядела выскочившего из кустов пса.
Случись та встреча возле дверей квартиры, то Семён накидал бы псу по мордам однозначно. Мы с женой эти его подвиги наблюдали неоднократно. И даже соседям сверху объяснили, почему их лохматая и клыкастая страсть галопом в два скока минует наш этаж. Однако на улице Сёма в конфликты не вступал. Улица для домашнего котика ‒ мир однозначно чуждый, опасный и страшный. Требующий постоянной повышенной боеготовности.
Так что пса Семён засёк своевременно. И тут же ломанулся со всей, как говорится, дури. А жена в это время увлечённо поясняла кому-то из соседей то ли Сёмину родословную, то ли причину, по которой та на Сёме прерывается. Короче, не удержала поводок. Ну и понеслись друг за другом: кот, пёс и жена. Недалеко, правда, до старого клёна, у которого, спугнув воробьёв, и застыли, внимательно оглядывая друг друга. Причём Семён ‒ с высоты пяти метров.
Жена отогнала пса древнерусским действенным заклятьем «Кыш, зараза!», задрала голову да так и замерла, не понимая что делать дальше.
Рядом собралась стайка детворы. Все ушлые, все всё знают, все щебечут хором:
– Без МЧСа теперь не снять, так как котики не умеют с деревьев сами спускаться!
Жена не поверила:
– Думаю, мой слезет.
А те поясняют, что ни в жисть не слезет, ибо котики не умеют хвостом вниз слазить, мол, инстинкт не позволяет лезть туда, куда глаза не смотрят. А вниз головой они слезать не могут, поскольку когти, загнутые вовнутрь, тогда не работают, не помогают цепляться за ствол. Мол, на днях с этого же клёна эмчеэсы уже снимали котика. Так что звоните. Телефон подсказать?
Супруга расстроилась. Задумалась. Потом попросила детей отойти от дерева, чтобы Семён их не боялся, вздохнула, и…
И тут началось:
‒ Ой ты, Сёмушка, ты мой родименький, ты не бойся, миленький, ничего и никого не слушай; но меня только! Всё ты, умничка мой, умеешь и всё можешь! И коготочки твои куда надо загнуты, и глазки твои куда надо смотрят! Ты только слушай меня и делай, что велю! Давай родненький, разворачивайся! Аккуратненько! Хвостиком вниз, а мордочкой вверх! Во-во-во, умничка ты мой! А теперь спокойненько, потихонечку, помаленечку, шажочек за шажочком, коготочек за коготочком, давай, миленький, ползи, родненький, по стволу и вниз! Ай да умничка! Ай ты радость ты моя! Какой же ты у меня умный! И смелый! И сильный! Просто молодец! Ну, ещё немножко! Давай, ползи, родимый, чуть-чуть осталось! Устал? Ну передохни немного! Во, на веточке отдышись, родимый! Обратно не смотри! Не надо! А то головка закружится! Отдышался? Ну поползли дальше! Давай, ко мне, радость ты моя! Ай-ты, счастье ты моё! Ну ещё чуть-чуть! Немного осталось! Давай-давай! Вот ручки мои, хватайся! Не бойся оцарапать! Хватайся!! Хватайся!!! Слава Богу!!!
Присутствующие, а собралось уже прилично, глазам своим не верили. Семён слушал жену и делал всё именно так, как та ему говорила. Та ему «Туда!», он туда. Та ему «Стой!», тот замирал. Та ему «Ползи!», он ползёт.
А так и сполз головой вверх, хвостом вниз и супротив инстинкту.
А говорят, не бывает.
А так вот тем днём районный МЧС и лишился галочки за спасение котика.
***
Публикация:
