Котика Сёмушку моей супруге впаяла соседка на 8 марта. Принесла коробку с котёнком, благо, идти всего три парадных, и вручила ей, мол, поздравляю тебя, подруга, с международным днём женской СОЛИДАРНОСТИ, мол, этот самый красивый, а вот что с остальными делать ‒ ума не приложу…
Я было запротестовал против нового жильца, поскольку ремонт только-только сделал, но тут из своей комнаты выскочила дочь-школьница, да со счастливым криком:
– Котик! Белый!! Мо-о-о-о-ой!!!
И мне:
– Папа, ну ты же обещал, когда будет квартира отдельная, тогда и котика заведём.
Я вздохнул, точно, было такое.
– Ладно, ‒ говорю, ‒ Пусть живёт! Но с тебя ‒ нянькаться с ним. А как обои обдерёт, то будешь помогать переклеивать.
– Ура!!! ‒ засияла дочь; мол, упрёмся ‒ разберёмся.
И тут же придумала котёнку имя ‒ Сёма.
– Тогда уж ‒ Семён Марсович, ‒ согласился я, ‒ Ведь не в Литве находимся, где все без отчеств живут, а на Руси-матушке; тут у каждого человека отчество есть. И даже у тебя появилось. И у котика приличного тоже быть должно.
А так вот наш котик, да с сопливого, как говорится, возраста, и стал Семёном Марсовичем.
Отцом же Семёна был кот Марс, известный всему дому серый в полоску кошак, обитавший на близлежащей помойке.
Впрочем Марс котом был не совсем простым, поскольку являлся не просто помоешным обитателем, но владыкой помойки той, без разрешения которого ни один кошачий не смел и близко приблизиться к его царству. Так что среди бездомных котов и кошек Марс был как бы царём. Или князем. Помоешным аристократом, короче говоря.
Мать же Семёна, кошка Аська, была аристократкой ни на словах, а на деле. И даже документ о том имела. В смысле ‒ паспорт. То есть ‒ родословную. О каком-то там то ли британском, то ли шотландском происхождении.
Вот в нашем Семёне и переплелись отвага бойца-сибиряка с манерностью аристократки-англичанки. При помощи первой он гонял представителей рода псовых, что обитали на верхних этажах дома; те нашу лестничную площадку и караулившего её Семёна миновали на максимальной скорости, поскуливая, поджав хвосты и впритирку к перилам. А при помощи второй он кушал.
Эх, видели бы вы, как котик наш ел мясо с блюдца; ну точно денди аглицкий, да в двадцать седьмом колене.
Первым делом усаживался возле блюдца с золотистой каёмочкой и обстоятельно рассматривал его содержимое, не подложили ли ему свинью какую, типа вражеского “кити-кэта” или родимой гречки. Потом неторопливо обнюхивал содержимое. Потом зевал, мол, опять курятина? И внимательно смотрел на жену. И та обязательно начинала оправдываться, типа, ну Сёмушка, ну миленький ты мой, ты же любишь грудку, я знаю; а эта только что куплена, свеженькая, точно-точно, я её в магазине всю обнюхала; так что кушай, родимый, не капризничай, вкусная ведь…
В конце-концов я не сдерживался, резко перебивал увещевания супруги и говорил коту одно и тоже:
– Слышь, Кысь, ещё один такой взгляд и отдам тебя соседу дяде Коле; у него его краля сиамская чёрный хлеб на лету ловит!
– Ну, это бывает лишь когда тётя Юля в отпуск уезжает, ‒ встревала повзрослевшая до 1-го курса колледжа дочь.
– Вот тогда и отдам! ‒ соглашался я с дочерью.
– Я те отдам!!! ‒ голосом Левитана рыкала на меня моя наидобрейшая половина и зыркала, что бойницы Брестской крепости на немцев.
Я вздыхал и старательно старался больше на котика внимания не обращать. Но не долго. Ибо тот уже аккуратненько поддевал коготком первый кусочек мяса, подносил к носу, рассматривал его, обнюхивал и, убедившись, что присутствующие неотрывно наблюдают за ним, без спеху отправлял на зубок. Затем, бросив полупрезрительный взгляд на вилки и ножи в наших руках, аккуратно поддевал коготочком второй кусочек, показывал нам и отправлял в рот. И так далее. А два последних всегда оставлял на блюдце.
– На чёрный день! ‒ каждый раз оправдывала котика жена.
– Пижон! ‒ глядя в тарелку перечил я.
– С кем поведёшься… ‒ резюмировала практически самостоятельная дочь, умудрившаяся в колледже хапнуть не только тамошнюю повышенную стипендию, но ещё и губернаторскую, да с президентской до кучи.
А так и жили не тужили, в радости и согласии, собственными руками и помыслами строя свой маленький уютный и добрый мир, невзирая на годы лихие, дефолты, инфляции и прочие укрепляющие душу и тело негативные моменты “времени перемен”.
Вот.
А кто главный по уюту в доме?
То-то!
***
Публикация:
