“Клоун” рассказ. Автор Рустем Шарафисламов

Часть I

Непонятного цвета занавес приоткрылся, и на сцене школьного зала появился маленький клоун в чёрном обтягивающим трико, с ярко- жёлтым париком на голове, и красным бутафорским носом. В руках у него была большая разноцветная сумка.
Зал настороженно притих.
Наступило лето, и было жарко. Концерт, посвященный выпускникам школы, шёл к концу.
Зрители в зале устали от зноя, от духоты в зале, от бесконечных патриотических песен, от довольных пионеров в красных галстуках, с самым серьезным видом читающих стихи, прославляющие партию, школу, учителей, и самих учеников – будущих учёных, космонавтов и геологов.
Будущие ученые еле сидели, ерзая на деревянных креслах, сдерживаемые суровым взглядом классных руководителей. Вход прикрывала, или скорее, даже припечатывала, как скала в пещеру ко Христу, Зинаида Андреевна – директор школы. Здоровенная женщина, под два метра ростом и с  центнером веса.
Клоун нерешительно прошёл к центру зала, поставил свою сумку и полез в неё. Парик, не плотно закреплённый на голове, съехал. Поправляя его, он рукой задел нос и тот смешно свернулся в сторону.
В зале засмеялись. Зинаида Андреевна недовольно помотала головой, жалея, что лично утвердила номер.
Но клоуна, как ни странно, наоборот, приободрил смех. Он поправил нос и парик, а затем вытащил трость из сумки. Помахал ей из стороны в сторону, и вместо нее вдруг появился роскошный букет цветов.
Зал восторженно загудел. Кто-то захлопал в ладоши. Потом клоун достал веревки. И из двух её концов неожиданно получились три, а потом из трёх у него в руках опять остались только два. Он связывал их морским узлами, а потом невероятным образом мгновенно развязывал. За веревками пошли металлические кольца, которые сцеплялись воедино при ударе друг о друга. За ними пришла очередь игральных карт.
Ученики шумели и кричали от радости и возбуждения. Зинаида Андреевна с интересом приблизилась к сцене, открывая доступ к выходу.
Но никто не торопился уходить. Даже старшеклассники, занимающие последние ряды кресел в зале, приподнялись на местах, с интересом наблюдая за происходящим на сцене.
Когда номера закончились, клоун смешно присел и раскланялся на прощание. Но зал разразился аплодисментами и не отпускал артиста. Кто-то крикнул  “бис”, и все дружно подхватили.
Клоун постоял в нерешительности и решил продолжить. Из сумки опять появились веревки и кольца.
Под конец, он проделал несколько номеров пантомимы. Ходил вдоль стены, натыкаясь на невидимую преграду, бежал за зонтиком, уносимым ветром. Ходил странной походкой, не двигаясь с места.
Зал провожал его стоя. Клоун, смущенный и счастливый от успеха, быстро исчез со сцены, скрывшись за кулисами, забрал вещи и побежал в туалет переодеваться.
Через несколько минут, следом за ним, туда вошли старшеклассники. Они шумно переговаривались, делясь впечатлением от увиденного. Завидев его, от неожиданности, остановились:
– Оп-па! А мы тут гадаем, кто же это тут нас всех развлекал! – громко смеясь, развел руки в стороны Валера, самый здоровенный из всех.
Он толкнул мальчика в спину, взял лежащий на подоконнике парик и с силой надел ему на голову.
– Ну, что клоун?! Развлекай теперь нас! Где твой нос? Расскажи нам, куда ты спрятал кролика? – он выхватил сумку и вытряхнул из нее содержимое. По полу покатились, звеня, металлические кольца.
Его дружки расхохотались.
– Пожалуйста, не надо! – мальчик упал на колени и стал собирать реквизит, – Это не моё! Мне нужно вернуть!
– Ты ж волшебник! – Валера нагнулся, и вплотную приблизился к лицу мальчика,- Ещё себе сделаешь!
Он пнул кольца, и поднял верёвку, обмотал её возле ладоней и с силой дёрнул. В его руках остались два размочаленных обрывка.
– Во! Я тоже так умею!- загоготал он, и обернулся к своим дружкам. Те дружно его поддержали.
Мальчик сжал плечи и заплакал.
– На! Вставай! – Валера одной рукой протянул ему два порванных конца веревки, а другой схватил его за трико на груди и приподнял,- Соединяй!
Клоун стоял неподвижно. Старшеклассник разочарованно выдохнул и толкнул его в сторону кабинки. Мальчик не ожидал удара. От неожиданности он не удержался на ногах и, споткнувшись пятками о порог, глубоко сел на унитаз. Валера быстро подошёл и дернул ручкой спуска воды. Хлынувший поток неприятно обжёг тело. Все опять рассмеялись.
Уходя, старшеклассник плюнул в его сторону
– Клоун!
Спустя минуту, мальчик, молча, глотая слезы от обиды, стоя на коленях в мокрой одежде, собирал по полу разбросанный реквизит.

***
– Мальчики! Идите завтракать! – позвали из кухни.
Он оглянулся на голос, и быстро спрятал маленький предмет в карман спортивных штанов.
– Сейчас идём! – ответил за себя и сына.
Дверь в детскую была приоткрыта, и он заглянул в комнату.
– Пойдёшь, Павлик? – позвал сидящего за компьютером двенадцатилетнего подростка.
– Нет,- мальчик был занят своим делом и даже не повернулся в его сторону. Отношения с сыном портились. У него начался переходный возраст. Он всё больше избегал общества родителей. Огрызался на обычные вопросы о школе, об успеваемости, про дела.
Александр подошёл к столу, протянул руку к его голове и хотел потрепать за вихры, как ещё делал совсем недавно.
– Ну, пап! – подросток недовольно дёрнул головой и уклонился от объятий.
– Ну, как хочешь,- он повернулся и вышел из комнаты. С недавних пор сын начал стесняться его.
Вернее, его работы.
Прошло каких -нибудь три – четыре года, и всё изменилось. Когда то Павлик не пропускал ни одного его выступления. После представления, они вместе гуляли внутри пропахшего навозом и опилками, здания. Он показывал сыну зверей. Гривастых львов в клетках, лошадей, маленьких собачек в вольерах, гримёрки. Рассказывал интересные истории из жизни артистов и самого цирка. Цирковые подходили, по-взрослому здоровались с ними.
У Павлика горели глаза от счастья.
Иногда, его просили, и ему удавалось, обеспечить билетами на представление весь класс. Одноклассники были счастливы, они радостно галдели, болтали ногами, сидя в креслах, непременно в первом ряду, и бурно реагировали на происходящее в манеже. Все без исключения завидовали его маленькому сыну. А тот, завидев отца в клоунской одежде на арене, мог закричать на весь цирк, с гордостью показывая пальцем:
– Это мой папа!
Прошло совсем немного времени и папы – предприниматели, папы – чиновники стали престижнее. А папа-клоун из кумиров стал позорищем.
Аля, его супруга, поставила перед ним кружку с кофе, пододвинув тарелку с бутербродами, села за стол сама.
– Руки помыл? – она посмотрела на него вопросительно и весело.
Он в доказательство протянул к ней руки ладонями вниз.
Резко повернул, и в одной из них неожиданно появилась красная коробочка.
– Ой, что это? – удивилась Аля.
– Смотри-ка, грязь прилипла, и не отмылась! – с досадой сказал Александр, и попытался привстать с табуретки.
Она опередила его, быстро схватила коробочку, и открыла. На мягкой подушечке, под язычком, красиво сверкнул перстень с прозрачным камушком.
– Это мне? – прижимая к груди коробочку, спросила она.
– Тебе, тебе! – заверил её и куснул бутерброд.
– Клоун! – жена играя, легонько толкнула его в грудь.
-Откуда, Саш?- спросила, примеряя колечко на палец.
– На мероприятии заработал! – солидно ответил он.
– По рекомендации Вадима?
Саша кивнул головой.
Месяц назад ему позвонили. Уточнили имя и договорились о встрече у цирка.
На улице, в назначенное время, он увидел поджидающий его шикарный лимузин.
Он поначалу растерялся. Застыл на месте, и не знал, что делать.
Водитель “Мерседеса” в темном костюме, увидев его на крыльце, вышел из машины и торопливо открыл ему дверь.
Потом они долго ехали по дороге из Москвы. Он, молча, смотрел в затонированное окно. Местность была ему не знакома. В этом направлении у него никого было. Да и сам он здесь никогда не был. Район был дорогим и престижным. Они уезжали от города всё дальше и дальше от многоквартирных пяти- и девятиэтажек.. А частных домов на огромных территориях, тем временем, становилось всё больше и больше. И чем дальше они отъезжали, тем престижнее они выглядели.
Он ехал и смутно представлял себе, кому и зачем мог понадобиться в этих местах.
Наконец, их автомобиль, минуя многочисленные кордоны охраны чьей-то заповедной территории, въехал в красивые ворота и остановился перед огромным особняком. К машине быстро шёл человек в очках, по виду его ровесник и радостно улыбался, как старому приятелю.
– Саша! Сашок! – хозяин дома обнял и сильно прижал к себе оторопевшего Александра, когда тот выбрался из машины.
– Не узнаешь?- видя замешательство гостя, он немного отодвинулся от него и снял очки.
– Ну? – человек неотрывно, и в ожидании, смотрел на Сашу, расставив руки в сторону.
Пристальнее вглядевшись в загорелое и холенное лицо хозяина, он с удивлением узнал в них знакомые черты армейского друга.
– Вадик?!
– Ну, конечно!- обрадовался тот,- Сколько лет! Сколько зим!
Вадим обнял его по-дружески и потащил в дом.
Видно было, что Вадим очень рад их встрече. Он без умолку говорил с гостем, и почти висел на нем.
– А я смотрю на афише твоя фамилия! Думаю, ты это или не ты! Дай, думаю, выясню! – он радостно смеялся и толкал Александра в сторону большой гостиной.
– Представляешь, какая удача! Я так обрадовался, когда мои сказали, что это ты!
– Ты извини, что я так неожиданно и скрыто! Хотел сюрприз тебе приготовить! – Вадим усадил гостя в дорогое кресло за большой и красиво накрытый стол.
– Сам за тобой поухаживаю сегодня! – он весело рассмеялся и уточнил, добавив:
– Сам председатель совета директоров медиа -холдинга ” СТАРДАСТа” будет тебе прислуживать!
– Ого! – присвистнул Александр, -Так это ты?! Я смотрю, знакомая фамилия!
– Я это, я, Сашка! – Вадим держал в руках по бутылке,- Ты что предпочитаешь? Коньяк, вино, виски?
Он опять весело рассмеялся. Наклонившись к Александру, доверительно признался:
– Мои в Италию уехали! Отдохнуть, по магазинам пробежаться! У меня жена! У-у-у! Строгач! Запрещает мне пить! Представляешь?!
Саша кивал головой. Ему вдруг стало хорошо и приятно находиться здесь, в доме своего бывшего приятеля, вместе с которым они когда-то служили в армии.

***
Их призвали в один день во внутренние войска. После короткого курса молодого бойца, они приняли присягу, и их отправили служить в одну действующую часть.
То, что москвичей в армии не любят, они узнали в первый же день по прибытии. После отбоя их, стриженных, в больших синих трусах, в сапогах на босую ногу, старослужащие солдаты вытащили в бытовку и учинили унизительный допрос с пристрастием. Им не повезло дважды. Среди служивших дольше них солдат, не оказалось ни одного земляка, который бы мог заступиться за них.
Саше было полегче. В цирковой школе он занимался акробатикой и гимнастикой. Умел правильно группироваться и падать. Это сильно пригодилось потом, когда их поочередно били, вводя обоих в курс армейской жизни. Вадик был тщедушен и близорук. Из всех до армейских навыков имел, абсолютно не нужное здесь, умение немного играть на виолончели, и законченную математическую спецшколу.
– Ну, что мы имеем в активе? – обратился, улыбаясь, к своим одногодкам младший сержант Облегаев, самый крепкий из них, с усами и пудовыми кулаками, – Циркач и музыкант!
Все посмотрели на них.
– Ну вот, пусть теперь москвичи развлекают нас! Посмотрим, на каком уровне у них там культура!
И не дай боже, нам не понравится ваше представление!
Саше первому пришлось показывать всё, чему его научили в цирковой школе. В неудобных сапогах, в стесненном маленьком пространстве бытовки, без реквизита, было сложно удивить зрителей. Но он старался, и у него получилось. Он показывал простые фокусы, пантомиму и несложные акробатические трюки. Кто-то даже, когда он закончил, восторженно и по-детски захлопал в ладоши.
Облегаев восхищённо хлопнул его по плечу:
– Иди, Циркач! Ложись спать! Мне понравилось! Будем дружить! – подтолкнул в сторону спальни казармы. И повернувшись к Вадику, спросил:
– Надеюсь второе отделение концерта будет не хуже?
В приоткрытую дверь Саше слышался смех, и краем глаза он видел, как неуклюже Вадим изображает игру на воображаемой виолончели, водя воображаемым смычком. Как закатывает глаза, изображая чувственный экстаз, подражая известным пианистам и скрипачам.
После концерта его били, вероятно, вымещая все негодование за Вадикино счастье родиться в столице, за относительно хорошую жизнь до армии, за приличных родителей, за личную комнату в квартире, даже за эту же незнакомую и таинственную виолончель. Били жёстоко, с остервенением, наслаждаясь беспомощностью и слабостью беззащитного человека, как стая гиен загрызает своего беспомощного раненого собрата.
Вадик постанывал и тихо выл от каждого удара. Громко кричать ему не давали.
Саша вжимался в подушку, чтобы не видеть и не слышать этого ужаса, который продолжался потом ещё месяца два. Ему все же было полегче.
Он был из своих, из рабочее – пролетарских. К тому же, обладал далеко не аристократической профессией.
Через какое-то время, насладившись, “деды” перестали бить по ночам. Сашу отпустили первого, ценя за цирковое искусство поражать. Вадику пришлось хуже. Его сделали мальчиком на побегушках. Поднимали ночью, заставляя бегать в столовую за кипятком или за сигаретами. Кидали свои сапоги и кителя, чтобы почистил и подшил подворотничок к утреннему построению. Саша, как мог, помогал ему. Один раз попытался защитить, вступив в перепалку с кем-то из старослужащих.
Вечером того же дня, после отбоя, его вызвали в бытовку. Облегаев сидел в майке, к нему спиной. Медленно повернулся своим могучим телом и грозно свёл брови у переносицы:
– Мне сказали, что ты, Циркач, “бочку покатил” на ” деда”?!
Он встал и двинулся на него.
– Ты что, сынок, совсем оборзел?! Пока ты там у себя в Москве девочек за сиськи щупал, эти парни охраняли ваш покой! Твой, и твоей сучки! – он ткнул Сашу в грудь железным пальцем.
– А ты, значит, не хочешь ценить это?! – он неожиданно резко и сильно ударил его кулаком под дых. Сашу согнуло пополам. В глазах потемнело. Ему показалось, что в живот влили расплавленный свинец.
Он с трудом выпрямился, глотая воздух.
– Ты забыл, Циркач, в каких войсках мы служим? У нас зона по обе стороны колючей проволоки! – он опять ударил, но уже в грудь, сминая пуговицы.
– Хочешь клоуном дембель встретить?- своими усами он почти дотронулся до его уха,- Смотри, допрыгаешься!
И хлопнув дверью, Облегаев вышел из бытовки.

Часть II

Дни, похожие друг на друга своей обыденностью, потянулись серой, нескончаемой вереницей. Их уже ставили в караулы, где было легче, чем в роте. “Через день на ремень”. Там не донимали побоями и просьбами. Там была служба.
К тому времени они оба научились курить. Иногда, встречались, улучив минутку, стояли в курилке, делясь последними событиями.
– Я каждый день просыпаюсь с мыслью, сколько ещё нам осталось. И засыпаю с той же мыслью,- неумело затягивается Вадик.
– Знаешь, сколько нам ещё осталось?! – он берет Сашу за рукав, и заглядывает в глаза. Тот отводит взгляд. Он знает, только не хочет признаваться. Это знают все молодые солдаты их призыва.
– 614 дней! – Вадик почти кричит, не выпуская его рукав.
– Представляешь?! Ещё целых 614 дней этого кошмара!
Уже вечер, и Саша знает, что сегодняшний день уже был давно вычеркнут из списка. 614 – это уже завтрашний день. Как только они проснутся утром, то сразу спишут день, как прошедший. Так легче. Так ближе к дому.
– Чёрт!- неожиданно спохватывается Вадик,- Разговорился тут с тобой! Дембеля за полотенцами отправили в коптерку! Быстро бросает свой окурок в ведро, и убегает.
Саша остаётся один, выпускает дым и смотрит, как исчезает спина его приятеля. Вид Вадика не нравится ему. Он напоминает старичка – тусклый, грустный взгляд, как на картинах Шагала, съежившиеся, опустившиеся плечи. Саша обратил внимание, что Вадик почти все время смотрит вниз, не поднимая взгляда.
” Интересно, научится он ругаться матом или нет, за оставшиеся 614 дня?”- мысль летит вслед за бычком в ведро.
Однажды им повезло. Их вместе, и ещё с одним молодым солдатом, записали в один наряд дневальными. Не повезло в одном.  Кроме них в наряде два старослужащих, за которых придётся выполнять все обязанности по службе. Саша и Вадик вдвоем, и один солдат на посту, сбиваясь с ног, пытались успеть за всех. Сначала выдали оружие и патроны в четыре руки, идущим в караул на сутки, потом приняли его у вернувшихся со службы.
И тут же быстро побежали накрывать на стол. Отделения, разоружившись, становились на построение в столовую. Близилось время ужина.
Они с Вадиком суетились, раскладывая тарелки, хлеб и кружки по столам. Голодные, уставшие после службы солдаты, уже стекались рекой, заполняя зал столовой, шумя сапогами и гремя лавками, рассаживались по своим местам. Саше и Вадику все же не хватило немного времени. В столовой поднялся шум. На них кричали, в спину полетели вилки.
После отбоя стало полегче. Они выдохнули, покурили, постояв на улице. Дежурный офицер ушёл спать, оставив роту жить своей обычной ночной жизнью. Сразу же, приведениями в белых кальсонах, заметался молодняк, которых подняли с кроватей и послали за чаем и сигаретами. Несколько старослужащих солдат, воняющих смесью сапожной ваксы и дешёвого одеколона, сорвались в самоволку в наутюженной и ушитой форме.
Ровно в полночь, Сашу на посту дневального, сменил другой молодой солдат. Направляясь из гальюна в казарму, ему на мгновение показалось, что дверь в оружейную комнату открыта. Подойдя поближе, он увидел, что металлическая решетка двери, и в самом деле оказалась не заперта. Ничего не понимая, он толкнул дверь и заглянул в помещение. В самом дальнем, противоположном углу, неожиданно увидел Вадика.
Плохое предчувствие овладело им. В считанные секунды, почти мгновенно, оказался возле него. Быстро обхватил руками и крепко стиснул Вадика в объятиях, не давая его рукам двигаться. В одной из них Саша нащупал пистолет. Приятеля трясло. Он упёрся лицом ему в плечо и заплакал.
– Я больше не могу, Саня… Я больше так не могу. У меня нет сил терпеть это… Прости…
Саша забрал у него пистолет, разжимая поочередно пальцы.
– Ты что, с ума сошел?! – кричать было нельзя, и он гневно шептал Вадиму прямо в ухо,- А о маме с папой ты подумал? Нужно потерпеть совсем немного! До очередного призыва, а там будет легче! – как мог, успокаивал он своего товарища.
Вадик обреченно мотал головой из стороны в сторону, икал, глотая слезы:
– Ничего уже не будет, ничего уже не хочу…
Саша взял за грудки Вадика и с силой встряхнул.
– Заткнись! Хватит ныть! – развернул его по направлению к выходу, и почти выпихнул из оружейки. Забрав ключи, он закрыл решетку и, подталкивая приятеля по лестнице, повел того в казарму.
Наверху он помог ему раздеться и уложил в койку спать. Вадик, покорно, словно маленький ребенок, безропотно подчинился ему, давая снять с себя одежду и сапоги.
Уложив его спать, Саша пошел к своей кровати, и тут с ужасом обнаружил в кармане своих штанов пистолет. В суете, успокаивая Вадика, незаметно для себя, положил оружие в карман.
Остановившись на секунду, он задумался, но вспомнил, что все равно через три часа заступать на пост и решил, что вернёт пистолет позже.
Раздевшись, потом долго не мог уснуть, переваривая произошедшее событие. Он смотрел открытыми глазами в темную пустоту казармы и живо представлял себе трагедию, которая могла бы произойти.
Ему вдруг стало нестерпимо жалко совсем не приспособленного к армии, Вадика, и его интеллигентных родителей, которые не смогли защитить собственного сына и которые даже, наверное, не догадывались, на каком волоске только что висела жизнь их любимого сына.
Он незаметно уснул. И сквозь дремоту вдруг услышал, как Облегаев зовёт Вадика. Саша поднял голову и обернулся. Он не знал, спит Вадим после того события, или нет. Но движений с его стороны не было. Приятель не поднимал головы. В недовольном голосе сержанта послышались металлические нотки. Через секунду на кровать Вадика упал сапог. Одеяло зашевелилось, и тот, как в замедленной съёмке, начал подниматься с кровати.
– Что так медленно, сынок?! – раздался в ночи недовольный голос Облегаева.
У Саши забилось сердце. Он удивился тому, как громко оно отдалось в висках. В следующую секунду сел, надел штаны, сунул ноги в сапоги пошёл на голос, к кровати сержанта.
– О! Циркач…
Облегаев не успел договорить. Щёлкнуло затвором, и холодный ствол пистолета с силой упёрся ему в щеку, поверх усов. Он скорее почувствовал, чем услышал, как щёлкнул предохранитель.
– Сука!! – сразу же за этим последовал крик на всю казарму.
– Ещё только раз, хоть пальцем тронешь Вадика – убью!! – Саша распалялся все больше. Дуло пистолета, уперевшись в щеку Облегаева, с силой вдавливало его голову в подушку. Сашу всего трясло. Рука дрожала, и чтобы хоть как то унять её, он давил пистолетом все сильнее и сильнее. Сержант лежал, не шелохнувшись. Было заметно, что ему очень больно, ствол съезжал к губе, оставляя след на лице, но он молчал, понимая, что любое движение может быть последним в его жизни.
Кто-то включил свет. Солдаты повскакивали с кроватей, но дальше шага никто не двинулся.
Саша смотрел прямо в глаза Облегаеву. От чрезмерного усилия и ненависти руку свело. Она тряслась уже вместе с головой сержанта.
Саша не знал, что говорить дальше, нужно было или стрелять,  или заканчивать. Кровь приливала в голову. Ненависть переросла в ярость. Ему вдруг вспомнились все обиды, все побои, все насмешки…
Он закричал, и опять не услышал своего голоса, сердце по-прежнему стучало в висках.
– Ты сейчас скажешь на всю роту, что ты не мужик, а баба!! Понял, сука! Слышь ты, твою мать, я кому говорю?!! – Саша кривил рот, пытаясь прокричать. Брызги срывались с губ, и падали на лицо сержанта.
Облегаев с усилием, говорить мешал ствол, прижатый к щеке, повторил:
– Я не мужик, а баба…
– Ты, что, сынок, разве Родина не научила тебя громко повторять приказы?!! – ещё громче кричал Саша,- Ещё раз, чтобы все слышали!!
Облегаев повторил громче.
– А теперь, ты всем скажешь, что ты пидор! Ну, давай!! – всё больше распаляясь, и входя в раж, почти орал он на сержанта.
Ствол по усам соскользнул ко рту, рассекая верхнюю губу. Из раны брызнула кровь.
– Или на дембель отправить?! Прямо сейчас, а?!! – он почти склонился над лицом Облегаева
– Я пидор! – громко прозвучало в казарме.
Саша вдруг успокоился и почувствовал, как внутренне сломался Облегаев. Он убрал пистолет с лица сержанта, направил его в вытянутой руке в направлении смотрящих на него солдат:
– Что уставились?! Представление закончилось! Можете расходиться по местам! Это всех касается!
Он перевел дыхание. Все замерли в ожидании его действий.
Рука с пистолетом опустилась, щёлкнул предохранитель.
– Убью! Любого! Кто хоть пальцем тронет Вадика!
Он вдруг почувствовал, как сильно устал. На ватных ногах он дошел до кровати, и почти рухнул в койку. До самого утра его, и Вадика, не тревожили. На тумбочке дневального, попеременно меняясь, стояли старослужащие.
Инцидент не стали предавать широкой огласке. Дело тихо замяли. Облегаева стало почти не видно в роте. Он даже обедать и ужинать ходил отдельно от всех. А потом и вовсе , воспользовавшись случаем, написал рапорт и отбыл на обучение в школу прапорщиков.
Их до конца службы уже никто не трогал. На дембель они ушли в разное время и после службы успели увидеться всего несколько раз. Москва, с её новой перестроечной жизнью, засосала и завертела их в свою суетную жизнь. Начались лихие девяностые.
В последнюю их встречу, они сильно напились в какой-то грузинской кафешке, дешёвого домашнего вина. Прощаясь, уже изрядно подвыпивший Вадик обнял его, поцеловал в щеку и доверительно признался:
– Ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Без тебя не было бы этих 614 дней! – он поднял палец вверх,- Я помню – 614!
Вадик посадил его в такси и уже в окно кричал ему:
– Не пропадай! Слышишь! Только не пропадай!
Он уезжал, улыбался в ответ из окна, и кивал головой.

***
– Может, подумаешь, насчёт работы?! – Аля просяще посмотрела ему в глаза.
– Не все же тебе в цирке работать? Клоуны не могут быть старыми! Тебе уже почти сорок!
Саша улыбнулся:
– Я подумаю. Обещаю.
Он встал и пошел собираться.
– У меня сегодня представление! – донеслось из комнаты.
– Я придумал номер! Сегодня премьера!
Он встал у окна, открыл створку и закурил.

Часть III

В тот вечер они хорошо выпили с Вадимом.
Засиделись почти до самого утра.
Вспоминали былое, армию, часто смеялись. Спустя время, даже печальные события казались смешными.
Им обоим было хорошо, спокойно и радостно от нового ощущения. Прошло очень много времени с их последней встречи, даже годы. Но в их отношениях появилась какая-то другая грань душевной близости. Они понимали друг друга с полуслова.
Алкоголь только усилил эти чувства, раскрыл букет, как сказали бы виноделы.
Вадим расчувствовался. Он задумался о чем-то и потом, видимо, приняв для себя важное решение, неожиданно спросил:
– Ты что же, так и будешь клоуном до пенсии работать?
И не давая тому ответить, сразу опередил:
– А давай ко мне?! А? – Вадим развел руками,- Поверь, у меня теперь всё в шоколаде! Деньги, связи, перспективы! Можем что-то новое открыть, а можешь в действующую структуру влиться!
Саша посмотрел на него удивлённо.
– Да нет, ты не думай, я совершенно серьезно! – он стукнул себя по лбу, видно было ,что решения эти сию секундные, и мысли скачут в его пьяной голове.
– Точно! Давай в отдел сначала! Креативным директором! Обкатаешься, узнаешь, в чем суть дела, а там и новая жизнь начнется!
Вадим вышел из-за стола, и разлил по рюмкам.
– А давай тост?! За нового креативного директора! – он высоко поднял рюмку, поглядел в окно и сказал немного с пафосом, как будто в помещении было полно народа:
– За нового креативного директора! – повернувшись к нему, закончил: – За самого креативного!
Саша сидел, кивал головой. Ему было приятно. И он не понимал, от чего больше хмелеет, от водки, от дружеской любви, от доверия, или от неожиданно свалившихся перспектив. Оглядывая большую гостиную, которая оказалась столовой, он радовался за Вадима. Радовался, что тот нашел себя в жизни. Что преуспел в бизнесе, и не заборзел, как многие, не растратил того юношеского настроя, какой у него был раньше…
Вадим подсел вплотную к нему. Ещё налил по полной.
– Я серьезно! Ты подумай там, на досуге. Не тороплю с ответом! Я буду рад тебя видеть! Хочется что-то сделать для тебя! – он выпил, не чокаясь, поморщился, и кинул в рот кусочек лимона.
– Вот! Придумал! А можно я тебя подарю?! – Вадик хитро посмотрел на Сашу.
– Как это? – удивился он.
– Как в том фильме ” Игрушка”, помнишь? С Пьером Ришаром!
Он засмеялся, довольный своей задумке, и хлопнул себя по коленке.
– Есть у меня один директор в том агентстве, куда тебя приглашаю. Его ребенку 5 лет исполняется послезавтра. Второй брак, сошёлся с молоденькой, туда- сюда… Он теперь со своим сыном, как курица с яйцом. Понимаешь, не знаю, что подарить, у него всё есть, сложно чем-то удивить.
Вадик счастливо посмотрел на него.
– Вот я и подумал, а может, живого клоуна подарить? Развлечёшь малыша? Все-таки твой профиль. Не бесплатно, конечно, за гонорар соответствующий! – и, не дожидаясь ответа, первый стукнул его по раскрытой ладони.
– Вот и договорились! Завтра, или уже сегодня,- поправился, посмотрев в окно:- Дам его визитку и деньги!
Саша устало махнул головой, согласившись, скорее, чтобы сделать приятное другу.
Уже под вечер следующего дня, провожая, Вадим обнял его на прощание, и сказал на ухо:
– Не пропадай, пожалуйста!
А когда отъезжал, уже в окно ему серьезно добавил:
– Про работу подумай! Я серьезно! Звони! В любое время!
Когда они отъехали, он достал из внутреннего кармана конверт. Открыл его, вытащил красивую визитку и заглянул вовнутрь. В нём лежали купюры. Пересчитал и присвистнул. Денег было больше, чем нужно для такой работы.
В назначенный день он достал визитку, прочёл ещё раз адрес, запоминая имя её владельца, и набрал номер папы именинника.
– Валерий Геннадиевич? Я к вам с сюрпризом от Вадима! Когда и куда можно подъехать?
На том конце коротко ответили и бросили трубку, не попрощавшись.
На парковку кафе, где проходило мероприятие, его не пустили, и ему пришлось долго тащить неудобную большую сумку. Вместо комнаты пришлось переодеваться в туалете.
Наконец, когда закончил гримироваться и надел бутафорский нос, он выбежал в зал. Его не ждали. Появление настоящего клоуна в парике, с красным носом стало неожиданным сюрпризом для всех. Дети радостно и дружно загалдели, Взрослые начали фотографировать на мобильные телефоны. Потом, целый вечер он развлекал публику. Смешно падал, прыгал, показывал фокусы. Дети были счастливы, и не отходили от него не на шаг.
Клоуны часто выбирают себе наиболее активных детей. Они, подыгрывая, невольно веселят публику, помогая  вести представление. Саше повезло. В этой компании нашлась такая девочка. Он сразу выделил её из общей массы детей. А она приняла его игру, с охотой участвовала во всех его конкурсах, отвечала на вопросы, весело смеялась над его розыгрышами и шутками.
Он не раз приглашал подключиться именинника. Но тот не шёл ни в какую. То ли стеснялся, то ли жеманился. В конце концов, Саша оставил попытки.
Под конец представления, он сунул руку в большущий карман своих необъятных штанов. Что-то долго искал там и, наконец, к общему изумлению и радости всех детей, вытащил оттуда самого настоящего живого миниатюрного кролика.
В зале опять стало шумно. Малышня ринулась смотреть на подарок. А за ними их родители. Он протянул кролика девочке. Та бережно прижала к его себе. Толпа деток обступила их. Отовсюду потянулись руки погладить. Взрослые опять схватились за фотоаппараты.
– А можно мне оставить его себе? – девочка вопрошающе смотрела на него.
Сашу смутила просьба, и он спросил:
– А мама с папой не будут против?
Девочка замотала головой:
– Нет! У меня уже есть один! Теперь будет два! Им будет весело вместе!
Саша кивнул головой, согласившись.
Неожиданно, его сильно потянули за штанину. Он повернулся и увидел именинника.
– Я тоже хочу кролика!- мальчик дергал его, и даже не просил, а скорее, требовал.
– У меня больше нет! – Саша оцепил руку мальчика.
– Почему ты ей подарил, а не мне? У меня день рождения, а не у неё! – не унимался именинник.
– Она заслужила! – уверенно сказал Саша.
Мальчик больно пнул его по ноге.
– Иди, забери у нее! – потребовал он опять.
Саша сделал вид, что не расслышал и вернулся к детям.
Через минуту, позади него, раздался рёв.
Мальчишка стоял возле колонны и громко плакал.
Со стороны зала, к нему тот час ринулся большой, грузный и довольно взрослый мужчина. Он подбежал к мальчику и, выслушав, взял его за руку и буквально потащил к Саше.
– Ты что себе позволяешь, клоун ?! -грозно посмотрел на него. Было не понятно, просто обращается он к нему, или хочет оскорбить этим словом.
Саша замотал головой, сделав вид, что не понимает о чем речь.
– Тебя развлекать сына сюда пригласили, вот и развлекай! – кипел родитель.
– Я сделал все возможное! – он развел руками.
– Мы заметили! – папаша негодующие посмотрел на плачущего сына.
– Сделай теперь так, что б он не плакал! – почти потребовал мужчина.
– Это невозможно!- спокойно ответил Саша,- Он просит кролика! Но его уже подарили.
Мужчина вплотную приблизил красное, разгневанное лицо к нему. Своим грузным телом он почти навис над ним. Но клоун даже не шелохнулся. На отца ребенка по-прежнему смотрело смешное размалеванное лицо с глупой, нарисованной улыбкой. Папаша бесился, не понимая, шутят с ним, или говорят серьезно. Он попытался заглянуть клоуну в глаза. Но из-под грима его встретил спокойный и уверенный взгляд.
Неожиданно клоун изменился в лице. Он поклонился и извиняясь, сказал:
– Простите, пожалуйста, за случившийся казус! Мы исправим эту ошибку! В самое ближайшее время наш цирк готов предоставить вам билеты на представление совершенно бесплатно!
Он присел к мальчику и заискивающе посмотрел тому в глаза:
– Ты же хочешь пойти в цирк?! На самый первый ряд, правда?!
И они оба посмотрели на мужчину.
– Ну, если захочет…- папаша примирительно развел руки в стороны и посмотрел на сына. Тот радостно закивал головой и перестал плакать.
– Ну, вот и хорошо! – обрадовался клоун,- Мы подберём билеты в удобный для вас день!
Смывая в туалете краску с лица, Саша подумал, что хорошо, что он был в гриме в этот раз. Бывший старшеклассник Валера ни за что бы не догадался, кто только что отказался подарить кролика его маленькому сыну, и пригласил на представление в цирк…

***
Они стояли вместе у заднего входа и курили.
– Скоро твой выход. Не пропусти!- конферансье, в черном фраке ловко бросил окурок в ведро с водой и исчез в большом проходе.
– Не боись, старик. Не пропущу.- Саша ещё несколько раз затянулся, выкуривая сигарету почти до фильтра. Его окурок полетел к остальным в ведро. Саша подхватил ведро, и пошел вместе с ним в сторону арены.
Подойдя к форвангу – занавесу, отгораживающему арену от внутренней части цирка, он поставил ведро с краю, а сам заглянул в щель между портьерами.
Ещё раз осмотрел зрительный зал, нашёл в первом ряду Валеру с сыном, и успокоился.
Заиграл оркестр, и стало шумно. Он резко одёрнул занавес и вышел к публике.
– А вот и я ! – клоун поприветствовал зрителей. Трибуны засмеялись и встретили его аплодисментами.
Потом он долго шутил, кривлялся, падал, развлекая публику, как обычно, а под конец номера, он подошёл к зрителям первого ряда.
– А кто хочет быть клоуном?! – он вскинул вверх руки, и взглядом пробежался по рядам. Несколько человек замахали ему с разных мест.
– Вы думаете, клоуном так просто быть?! – опять обратился он к залу.
Зрители засмеялись.
– Вовсе нет! Для этого нужно иметь талант, или долго учиться! – он ловко перепрыгнул через барьер и подсел к знакомому мальчику:
– Хочешь, я научу твоего папу?!
Мальчишка радостно посмотрел на своего отца и закивал головой.
Клоун подпрыгнул, смешно изображая радость, быстро схватил руку мужчины и потащил его на арену. Тот, сопротивляясь, все же неохотно последовал за ним.
Не отпуская его руки, клоун перепрыгнул обратно в манеж. Папаша замешкался, мешали живот и узкие брюки. Он попытался перелезть через барьер, следуя за клоуном.
Саша уловил момент и слегка дёрнул за руку. Мужчина потерял равновесие, неуклюже перевалился за барьер и смешно съехал на арену. Его тело оказалось верх тормашками – голова внизу, на опилках, ноги снаружи повисли воздухе. Штанины задрались, обнажая носки и белые икры.
Зрители опять засмеялись.
Саша не давая опомниться, протащил ещё немного мужчину по арене, снимая того с барьера, и когда тот, приподнимаясь, опёрся на колено, Саша легонько подбил его и мужчина опять неуклюже, всем весом завалился на бок.
– Правильно! – клоун громко крикнул, – Чтобы стать хорошим клоуном, обязательно нужно научиться смешно падать!
Зал неистовствовал. Мужчина раскраснелся, редкие волосы сбились на вспотевшем лбу. Он силился понять ,что происходит, но Саша не давал ему опомниться. От этого выражение лица его выглядело глупо и естественно. Публика всему верила и восторженно принимала происходящее на арене.
Клоун таскал его собой, не унимаясь и приставая.
– Куда?! – тянул его назад за лацканы пиджака,- Мы еще не научились смешно раздеваться! Рубашка вылезла из штанов, поверх пояса, смешно и некрасиво вылез живот.
Саша резко дёрнул за рукав и тот остался у него в руках.
– А говорил Бриони! – демонстрируя мальчику и всему залу оторванную деталь костюма. Мальчишка заливался смехом, показывая рукой на отца.
До мужчины дошло, что над ним издеваются. Он начал кричать, возмущаться и попытался покинуть арену. Публика захлебывалась от смеха.
Клоун, воспользовался моментом, ловко запрыгнул тому на спину и весело закричал, махая одной рукой, как всадник, объезжающий лошадь.
– Сейчас мы научимся смешно показывать родео!
Папаша попытался скинуть с себя Сашу, но тот крепко обхватил его ногами, одной рукой держался за шею, сдавливая дыхание.
Мужчина с клоуном на спине резко повернулся, в очередной раз пытаясь скинуть седока с себя, но, не удержавшись, снова грузно повалился на арену. Саша сделал кувырок в сторону занавеси. Через мгновение он уже был с ведром в руках, которое предусмотрительно оставил там заранее.
– А теперь коронный номер! Какая клоунада без воды!
Под рёв зала и аплодисменты, он опрокинул ведро на мужчину.
Тот встрепенулся и побежал за ним, размахивая кулаками. Саша отпрыгнув, повис на канате.
– Ты прирожденный клоун! Тебя не надо учить! – весело кричал он. Зрители хлопали в ладоши, кто-то плакал от смеха, а на арену уже бежали артисты, во главе с конферансье.
– Я тебя уволю! – крикнул ему человек во фраке.
– У тебя есть хорошая замена! Поговори с ним! Сегодня он был королём арены! – послышалось сверху.

***
Они лежали в кровати.
– Не спишь, Аля?- спросил он её.
– Нет,- ответила ему жена.
Саша повернулся и включил ночник.
– Можно покурю? – опять спросил её.
Аля прижалась к нему и кивнула головой.
Он затянулся, и выпустил дым в потолок, провожая его взглядом.
Она, молча, наблюдала за его рукой.
– Я решил, Аля,- он закончил курить, затушил окурок, и взял с тумбочки телефон.
– Ты уходишь из цирка? – она приподняла голову, и посмотрела на него с любопытством.
Он нажал кнопку памяти и на экране побежали огоньки дозвона.
– Нет,- уверенно сказал он, – Просто решил сменить амплуа…
В трубке раздался знакомый голос.
– Привет, Вадим. Я все взвесил. Куда подойти завтра?

 

"Клоун" рассказ. Автор Рустем Шарафисламов

TELEGRAM BARCAFFE

Адаптивная картинка
Картинка при наведении
 Спешите! Вам осталось до перехода на телеграм-канал "BarCaffe":  

"Клоун" рассказ. Автор Рустем Шарафисламов
6

Публикация:

не в сети 2 дня

Солнце

"Клоун" рассказ. Автор Рустем Шарафисламов 4 193
Солнце светит даже злым. ...
Комментарии: 5Публикации: 651Регистрация: 21-04-2020
Если Вам понравилась статья, поделитесь ею в соц.сетях!

© 2019 - 2024 BarCaffe · Информация в интернете общая, а ссылка дело воспитания!

Авторизация
*
*

Регистрация
*
*
*
Генерация пароля