Бегаешь по дому голышом, кофе, кофе, где твой запах? Книга, книга, сложи свои крылья. Стулья – пеликаны, чашки – чайки, кружевная пена белья.
И этот знакомый мотив, да откуда эта песня?
Солнце катается по половицам. Клетка распахнута – опять кенар на кухню полетел. А там – ах, цветок скучает – полить, полить. И скорей занавески распахнуть – чтобы море, море.
Ямочки на щеках – это у тебя от мамы.
И вдруг вспоминаешь, что тебе уже за сорок.
За сорок – это любая цифра после сорока.
Но совсем не тянет замотаться в скучную фланель и фланировать по кухне. Наоборот. Все чаще раздеваешься. Подходишь к зеркалу. Рассматриваешь свое – не свое тело.
– Но позвольте, – что значит ,, не свое,,?
А то и значит. Рожала? Было. Кормила? А как же. В постель с нелюбимым… А вот этого не было. Не было и все. Да и как это – с нелюбимым? Всех их любила. Всех. Всех, проходящих мимо.
Не отворачивай лица. Смотри. Разве это морщины? Просто в тот год пришлось на пару дней лечь в больницу. Там было так много женщин.
Складки в уголках рта. Можно, конечно, и укол сделать. Да разве есть такой укол, чтобы память пропала?
Или вот этот шрам под левой грудью. Помнишь, как сердце хотело выпрыгнуть, когда однажды осенью муж пришел и сказал…
Нет. Ты не помнишь. Ты носишься по дому голышом. Кофе убежал, потому что погнался за тобой. Чашки вспорхнули, сделали пару кругов над столом и уселись рядышком. Стулья выгнули бархатные спины. Морской ветер залетел в комнату, улегся у ног.
Шаги на лестнице? Показалось?
– Разве можно так влюбиться на старости лет? Потерять голову? – спрашиваешь ты беспризорного кенара.
Кенар косит круглым глазом. Ему хочется покрутить крылом у виска.
– Старости нет. Есть затянувшаяся молодость, – ворчит птица, но кто ее слушает?
Перед тем, как дверь распахивается, ты едва успеваешь раскрыть косметичку и достать оттуда свое сердце.
Сердце твое на удивление молодое, упругое и розовое. Оно сверкает так, что слепит глаза.
По комнате разливается аромат яблок.
Мужчина заходит в дом. Он пришел издалека. Ты так ждала его. Сердце само прыгает ему в руки. Обжигает. Неужели выпустит? Потеряет? Отдаст?
Удержал.
… Бегаешь по дому голышом, кофе, кофе, где твой запах? Книга, книга, сложи свои крылья. Стулья – пеликаны, чашки – чайки, кружевная пена белья. И этот знакомый мотив, да откуда эта песня? Ах, да, это кенар насвистывает.
– Милый – садишься на край кровати с пойманной чайкой в руках. – Ты не видел мое сердце?
Он протягивает к тебе руки, как слепой, трогает твои плечи, груди, лицо, улыбается.
– Я вернул его на место. Но оно всегда у меня под рукой.
И тогда твои шрамы и морщины разлетаются, словно ночные бабочки.
Остаются только ямочки на щеках.
Но это у тебя от мамы.
***
Спасибо Ирине Кфор
Публикация:
