В чём душа Москвы и Петербурга? «Большая деревня» или «умышленный город»?

Какой город лучше – Москва или Санкт-Петербург? Этому спору уже не одна сотня лет. И по самому большому счёту не стоит детально разбирать аргументы спорщиков.

Поскольку однозначного «правильного» ответа на этот вопрос нет. У каждого города своя непростая история, своя природа города, как явления культуры и архитектуры. И для понимания этой самобытной природы города нужно вернуться к самым истокам «петербургского — московского противостояния».

 

С самого первого дня своего появления «град Петра» стал настоящим вызовом всему, что до него существовало на русской земле. Это был вызов самой природе, у которой Петербург должен завоевать право на существование и это был вызов возможностям человека. Однако, в первую очередь был брошен вызов самому представлению о городе, как о поселении людей с многовековой историей, которое развивается и растёт очень постепенно, не спеша, постоянно оглядываясь на своё прошлое.

Петербург, новая столица Российской империи, был совершенно непохож на уже привычную Москву. Это и стало той отправной точкой для появления в русской культуре, и особенно литературе, для появления «петербургской темы».

Историки утверждают, что настоящим родоначальником «петербургской темы» в художественной литературе стал А.С. Пушкин. В своём «Медном всаднике» поэт обозначил главную, можно сказать генеральную, линию для будущего спора: Петербург – это великое творение человеческой воли и разума, символ имперской воли, который своим величием подчиняет волю отдельного человека воле государства. И даже сама природа бунтует против этого имперского города, против этой железной русской воли «коронованного градостроителя», постоянно подвергая город на Неве тяжким стихийным бедствиям.

Пушкинскую тему подхватил Н.В. Гоголь, который нарисовал почти мистическую картину города-призрака, города-блестящей декорации, в котором течёт такая же призрачная ненастоящая столичная жизнь:

Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем свете.

архитектура Петербург и Москва - 02

Петербург в живописи

 

А теперь давайте послушаем Ф.М. Достоевского, который назвал Петербург самым абстрактным и «самым умышленным городом в мире». Фантастическое, почти сказочное, архитектурное видение прячет от любопытных глаз образ маленького простого человека:

Ночь ложилась над городом и вся необъятная, вспухшая от замерзшего снега поляна Невы с последним отблеском солнца осыпалась бесконечными мириадами искр иглистого инея. Становился мороз в двадцать градусов… Мёрзлый пар валил с усталых лошадей, с бегущих людей. Сжатый воздух дрожал от малейшего колебания звука, и, словно великаны, со всех кровель обеих набережных подымались и неслись вверх по холодному небу столпы дыма, сплетаясь и расплетаясь в дороге, так что, казалось, новые здания вставали над старыми, новый город складывался в воздухе… Казалось, наконец, что весь этот мир, со всеми жильцами его… со всеми жилищами их… в этот сумеречный час походит на фантастическую волшебную грёзу, на сон, который, в свою очередь, тотчас исчезнет и искурится паром к тёмно-синему небу.

Тут очень важно, и на это стоит обратить внимание, услышать и почувствовать, что действительно большие художники слова, создающие литературный портрет Петербурга, пишут совсем и не столько о  архитектуре. Архитектура для них – это только неотделимая деталь  того, большого и ёмкого, что сегодня мы называем городской средой. «Город – это страшная сила». Городская среда Петербурга, в произведениях литераторов, — это зыбкий призрачный свет, туманный дрожащий воздух, который растворяет в себе скользящие по городу тени, величественный безбрежный простор реки, и карнавальная яркая суета проспектов. В целом, образ города складывается из целого ансамбля особенностей избранного места, которые только создают контекст, особое настроение, для восприятия архитектуры.

Да и сама архитектура играет действительно важную, если не определяющую роль. Играет незримо, на уровне подсознания. Эта регулярная решётка петербургских проспектов и линий неосознанно становится самым значительным символом бездушного и даже мифического порядка, имперской воли и имперского величия.

Перед самой революцией 1917 года известный литератор и поэт-символист Андрей Белый в своём романе «Петербург» доводит образ имперской столицы, города-решётки, до крайних пределов художественной выразительности с явным безудержным гротеском:

Есть бесконечность в бесконечности бегущих проспектов с бесконечностью в бесконечность бегущих пересекающихся теней. Весь Петербург – бесконечность проспекта, возведённого в энную степень.

Вы можете предположить, что для описания «души Петербурга» собрано избыточное количество цитат. С одной стороны, эти цитаты-образы удивительно точно описывают город именно так, как его чувствовали живущие в этом городе люди. А с другой стороны, все эти «описания» являются свидетельствами того, какое огромное значение в русской культуре и, теперь, культуре России вообще, имеет город в целом, и две российские столицы в частности.

А самое интересное то, что всякое описание Петербурга в русской литературе всегда, явно или незримо, апеллирует к другому городу – к Москве. И от этого создаётся ощущение, что невозможно до самого конца понять и почувствовать Петербург, если оторвать его от Москвы. И так же нельзя понять Москву, без её северного антипода.

 

архитектура Петербург и Москва - 03

Москва в живописи

 

И снова Н.В. Гоголь:

Москва — старая домоседка, печёт блины, глядит издали и слушает рассказ, не поднимаясь с кресел, о том, что делается на свете; Петербург – разбитной малый, никогда не сидит дома, всегда одет и похаживает на кордоне, охорашиваясь перед Европой… Петербург весь шевелится от погребов до чердаков… и во всю ночь то один глаз его светится, то другой; Москва ночью вся спит и на другой день, поклонившись на все четыре стороны, выезжает с калачами на рынок. Москва женского рода, Петербург мужского. Москва всегда едет завернувшись в медвежью шубу, и большей частью на обед; Петербург, в байковом сюртуке, заложив обе руки в карман, летит во всю прыть на биржу или в должность.

Герцен, сравнивая Москву и Петербург говорит ещё резче:

Петербург – это ходячая монета, без которой обойтись нельзя; Москва – редкая, положим, замечательная для охотника-нумизмата, но не имеющая хода… Оригинального, самобытного в Петербурге нет ничего, не так как в Москве, где всё оригинально – от нелепой архитектуры Василия Блаженного до вкуса калачей. Петербург – воплощение общего, отвлечённого понятия столичного города: Петербург тем и отличается от всех городов европейских, что он на все похож; Москва – тем, что она вовсе не похожа ни на какой европейский город, а есть гигантское развитие русского богатого села.

Не будем цепляться к этому классику за его явные «перегибы» про «ходячую монету» и про «нелепую архитектуру» Василия Блаженного. Нужно сделать скидку на время и на некоторые особенности личности этого писателя-бунтаря, который, мягко скажем, родину не любил и искал прибытка у заморских тронов.

Тут самое время вспомнить примиряющие спор слова Белинского:

Петербург и Москва – две стороны, или лучше сказать, две односторонности, которые могут со временем образовать своим слиянием прекрасное и гармоничное целое, привив друг другу то, что в них есть лучшее.

Да, не знал великий критик, что общим для Москвы и Петербурга однажды станет архитектура «под среднестатистический американский город». Впрочем, сейчас разговор совсем не  о современной моде на архитектуру.

Два больших города, можно сказать, что два главных города страны, которые находятся сравнительно недалеко друг от друга (по российским масштабам), и такие противоречивые оценки современников.

С той поры много воды утекло, очень многие «противоречия» сгладились, но несходство двух столиц, особенно там, где ещё сохранилась история, налицо и это несходство никого не оставляет равнодушным.

Значит, ещё существует какая-то глубинная природа того, что называется «духом города» или его душой. Если отвлечься от канувших в лета ярких отблесках столичной светской жизни Петербурга и давно забытой дремоты почти провинциальной Москвы. Значит есть какой-то потаённый и пока ещё существующий архитектурный секрет, эдакий ключик, который поможет увидеть душу города.

 

архитектура Петербург и Москва - 04

Москва в живописи

 

Вот что писал о этих городах уже советский писатель Юрий Тынянов в своём романе «Кюхля»:

Петербург никогда не боялся густоты. Москва росла по домам, которые естественно сцеплялись друг с другом, обрастали домишками, и так возникали московские улицы.  Московские площади не всегда можно отличить от улиц, с которыми они разнятся только шириною, а не духом пространства; также и небольшие кривые московские речки под стать улицам. Основная единица Москвы – дом, поэтому в Москве много тупиков и переулков. В Петербурге совсем нет тупиков, а каждый переулок стремится быть проспектом… Улицы в Петербурге образованы ранее домов, и дома только восполнили их линии. Площади же образованы ранее улиц. Поэтому они совершенно самостоятельны, независимы от домов и улиц, их образующих. Единица Петербурга – площадь.

Юрий Тынянов в своём романе исторически точен – в Петербурге изначально застройкой заполнялись линии ранее созданного плана, а вот в Москве, напротив, планы дальнейшего строительства происходили из уже сложившейся застройки и, скажем так, планировки. Не будучи архитектором Тынянов верно уловил саму суть архитектурно-пространственного различия между двумя городами. В Петербурге геометрическая заданность улиц и площадей превратила сами здания во вспомогательный материал для создания гигантской архитектурной декорации Северной Столицы. А с другой стороны, естественный характер московского плана очень точно лёг на холмистый природный рельеф, и архитектура сложилась от ключевых зданий-доминантов, которые и подчинили себе достаточно большие участки города.

Безусловно, за годы «совместного существования», Москва и Петербург очень многому «научились» друг у друга. Можно сказать, что в современной части городов их уже сложно отличить. И тут можно вспомнить московского доктора Лукашина, ночь перед Новым Годом и Третью улицу Строителей.

А так хочется, чтобы города были  разными, непохожими, со своей, обязательно исторической, душой. И уж совсем не хочется, чтобы исчезали исторические улицы и наши старые красивые столицы стали похожи на какой-то среднестатистический американский город. Небоскрёбы – это хорошо. Где-то на окраине, подальше от Арбата и Невского.

Источник

 

В чём душа Москвы и Петербурга? «Большая деревня» или «умышленный город»?

TELEGRAM BARCAFFE

Адаптивная картинка
Картинка при наведении
 Спешите! Вам осталось до перехода на телеграм-канал "BarCaffe":  

В чём душа Москвы и Петербурга? «Большая деревня» или «умышленный город»?
4

Публикация:

не в сети 5 месяцев

B e a u t e

В чём душа Москвы и Петербурга? «Большая деревня» или «умышленный город»? 4 716
Дневная порция эстетического наслаждения...
Комментарии: 29Публикации: 826Регистрация: 18-08-2019
Если Вам понравилась статья, поделитесь ею в соц.сетях!

© 2019 - 2024 BarCaffe · Информация в интернете общая, а ссылка дело воспитания!

Авторизация
*
*

Регистрация
*
*
*
Генерация пароля