Смотрины случились внезапно.
Геннадий Петрович уже месяц наблюдал за необратимыми преобразованиями дочери..
Та беспрерывно щебетала с кем то по телефону, периодически заливаясь весёлым счастливым смехом. Приходила поздно. Больше обычного прихорашивалась у зеркала..
В дверь позвонили. Геннадий Петрович отложил книгу, медленно встал и с недоумением пошел открывать. Время было довольно позднее и сегодня он точно никого не ждал. У Ольги и жены были свои ключи.
– Здравствуйте, я Алексей! – прямо с порога ему сунули крепкую ладонь. На площадке, перед дверью стоял среднего роста парень. Рядом с ним была Ольга. С большим и пошлым букетом роз. Дочь выглядела абсолютно счастливой. Вслед за протянутой ладонью ему вручили торт. Молодые решили сделать сюрприз.
– Геннадий Петрович..- после недолгой паузы, пожал парню руку и отступил на шаг назад, сохраняя дистанцию. Каким то необъяснимым чувством отстраняясь от него. Не понравился ему парень. Слишком нахрапист. Как то его сразу стало много на площадке. Ему стало жаль дочь. Сам он пока себе не мог объяснить, но жизненный опыт и какое то внутреннее чутье подсказывало ему, что с выбором дочь поторопилась.
Уже после, когда вошли в квартиру и пили чай, Геннадий Петрович украдкой рассматривал парня. Уверенный взгляд. Крепкий. Атлетического сложения. Но скорее, от природы или физической работы. Такие обычно, когда женятся, на домашнем питании быстро матереют и обзаводятся животиком.
Был он, не смотря на лето, одет в блестящий светлосеребристый костюм. Что выдавало в нём человека из глубинки. Питер ему нравился и он всячески желал тут закрепиться. А ещё он был очень разговорчив, если не болтлив. В беседе много спрашивал и рассказывал про себя . ” Пытается произвести впечатление.”,- отметил про себя Геннадий Петрович.
Была в парне какая то неискренность. Наигранность. Лукавство. Как червоточина. Так обычно выглядит проженное пятно от оставленной сигареты на большой и ровной глади стола, которое до поры до времени сокрыто от посторонних глаз, покуда не уберут скатерть..
За чаем Геннадий Петрович больше молчал. Из приличия ел принесенный ребятами торт, вимательно поглядывая на них обоих, иногда кивал головой, соглашаясь больше из вежливости, для поддержания разговора.
С того вечера, дочь уже не скрываясь, говорила про Алексея. ” Мы с Алёшей в кино”,” Мы с Алёшей были там и тут то.”..
Алексей, в свою очередь, тоже стал чаще посещать их дом..
Ольга гордилась им. Рассказывала, какой он благородный и интеллигентный человек. Говорила, что много читает и изучает культуру их великого города, несмотря на то, что из провинции. Они и впрямь, часто бывали в музеях и театрах..
После первого знакомства, прошел месяц. Стояло лето. В один из воскресных дней Геннадий Петрович по просьбе дочери свозил ее к своему старому приятелю – стоматологу.
Обратно возвращались по Каменоостровскому проспекту. Оживлённо беседовали и шутили, обсуждали Алексея. Оставив за собой Петропавловскую крепость, встряли в “пробку” на Троицком мосту. Пока стояли, разглядывали город, толпы гуляющих. Светило солнце, было чисто и почти празднично. Город намылся и встречал гостей. Внизу, под мостом сновали катера и всевозможные кораблики, катая по Неве отдыхающих и многочисленных туристов.
– Папа! Алексей такой интеллигент! – защищала его Ольга,- Всегда ручку подаст, пальто поможет надеть! Бабушку всегда переведет через улицу!
Геннадий Петрович только отмалчивался, улыбаясь краешком рта.
Неожиданно дочь замерла, и вглядываясь в толпу пешеходов, обрадовалась и тронула его за рукав, нетерпеливо показывая другой рукой направление:
– Смотри- смотри! Лешка идёт!
До Алексея было ещё довольно далеко, но дочь безошибочно выделила его коренастую фигуру в толпе на мосту.
– Лёгок на помине! – отреагировал Геннадий Петрович.
Молодой человек двигался навстречу по противоположной стороне моста. Пока они стояли в “пробке”, он медленно приближался к ним. На нем был все тот же костюм, только пиджак Алексей аккуратно нёс в руке. Парень шел и не спеша ел мороженное в цветной блестящей обёртке. Изредка запивая его колой из банки в другой.
Дочь приготовилась выскочить к нему навстречу, но Геннадий Петрович придержал её за руку. Ольга недоуменно посмотрела на него, но он не разжал руки.
Где то интуитивно понял, что именно сейчас должно произойти что то очень важное.
Алексей почти поравнялся с ними. Доел мороженное и нисколько не смущаясь и не останавливаясь, скомкал обёртку от мороженного и далеко швырнул её с моста в реку. Потом, закинув голову, допил банку колы, и отставив руку с ней за пределы ограждения, демонстративно разжал пальцы. Та, сверкая боками, полетела вниз, вслед за блестящей оберткой мороженного. Так обычно манипулятор сбрасывает свой груз из когтистых лап в общую мусурную кучу.
Лицо его излучало довольство. Он ни на минуту не приостановил шаг. Даже когда начал искать в карманах пиджака носовой платок..
Геннадий Петрович видел краем глаза обоих. Он заметил, как напряглась и сникла затем Ольга, когда увидела все это, но молчал. Не торопил событий. ” Любовь , такое дело .. Все покрывает .. ” Но руку дочери отпустил.
Дочь резко отвернула голову. Взгляд упёрся вперёд. Сзади загудели клаксоном. Пробка тронулась, но Геннадий Петрович не торопился.
– Поехали, папа..
Во всю светило летнее солнце, отражаясь в шпилях и куполах красивого города. Всюду гулял народ, но благодушное настроение ушло.
Позади них, под мостом, на зелёных волнах, меж снующих катеров и яхт, осталась одиноко покачиваться, бликуя весёлыми лучиками, красная банка колы, как червоточина на ровной глади Невы..