Мы ехали в автобусе. Внизу было море. А сверху парило солнце. Ещё на небе были маленькие облачка. Теперь , когда я бываю счастлив, мне вспоминаются эти облачка, похожие на маленьких барашков.
Прямо перед отправкой мы поругались с Серёгой. Нам было по 13 лет и причина находилась совсем рядом. Он грубо толкнул меня, я ответил. Потом завязалась драка. Было обидно, у меня не получилось дать сдачи. Нас быстро разняли,и один удар я все же успел пропустить. Губа быстро распухла и кровоточила. И все это было на глазах у Светки. Мне хотелось её участия и внимания, потому, что подрались мы из за неё, а она посмотрела на Серёгу так, как я хотел бы, чтобы она смотрела на меня.
– Все дуешься? – спросила вожатка. Она сидела напротив меня и держала в руке стакан с лимонадом. Мы были одни, кроме нас больше никто не сидел рядом. Сидения располагались напротив друг друга и предназначались для старших. Я не знаю, как так получилось, и мне было жутко неловко из за того, что я оказался здесь. Ещё, обычно на этих местах с вожатыми ездили всякие активистки и подлизы.
Я попытался зажать губу, что то буркнул в ответ и отвернулся к окну.
Она придвинулась ко мне, уверенно взяла тремя пальцами за мой подбородок и небрежно развернула к себе. Затем она долго рассматривала мою опухшую губу, слегка прищурив один глаз. Она не ругала и не задавала вопросов, полагающихся в таких случаях. Мне стало неудобно. Обычно вожатые так не ведут себя с детьми. Но почему то сопротивляться не хотелось. Вожатка была красивая. Её звали Лариса и похожа она была на Мерлин Монро, только лучше.
От нее до дрожи вкусно пахло свежестью и взрослой женщиной. И как мне показалось немножко алкоголем. Её зрачок смотрел на меня неподвижно, слегка посмеиваясь. Пухлые, сочные губы ничего не выражали. Рот был слегка приоткрыт и сквозь него виднелись белые зубы. И пока я не отвернулся, успел заметить что губы слегка влажные от лимонада. Мне захотелось по взрослому и долго смотреть ей в глаза, не отворачиваясь и не моргая, но у меня не получилось. Когда я вырос, я заметил, что мужчины всегда одинаково реагируют и отворачиваются, когда видят некрасивых или наоборот, очень красивых женщин.
Она расслабила пальцы, облизнула языком губы и и равнодушным голосом опытной женщины сказала :
– Она тебя не стоит..
Меня удивила фраза и я мельком бросил на неё взгляд. А она села поудобнее в кресло, закинула нога на ногу, оголив круглую коленку и посмотрела в окно.
Я воспользовался моментом, сделал вид, что смотрю ей в лицо, а на самом деле, скосив глаза, рассматривал коленку. Если бы меня в ту секунду спросили, о чём я мечтаю больше всего на свете, я бы не задумываясь сказал, что потрогать ларисину коленку.
Сейчас, спустя много лет, я завидую самому себе. Мне и вправду тогда хотелось от женщины всего лишь только одного. Дотронуться до коленки нашей пионервожатой.
Вожатка глотнула из стакана. И томно посмотрела на меня сквозь него. -Хочешь? – сказала она спустя, а я не понял, о чём это она.
Лариса засмеялась и придвинула руку со стаканом поближе ко мне.
Я растерялся. Всё было быстро и непонятно, не как обычно и походило скорее, на розыгрыш, чем на правду. Но я почему то опять не стал отказываться и взял стакан. Когда отпил, то понял, что там совсем не лимонад.
– Понравилось? – спросила Лариса и опять засмеялась, запрокидывая голову. Пока она не видела, я снова ел её глазами, спешно пытаясь запомнить каждую чёрточку тела. Мне удалось это сделать, потому что я и сейчас, спустя время, хорошо помню белоснежные зубы, ямочку на шее, родинки возле самых плеч.
Я не понял, в итоге, что мне больше понравилось- шампанское, которое было в стакане, или то, что со мной разговаривает совершенно взрослая, красивая женщина.
Её лицо вдруг стало серьезным. Она придвинулась ко мне вплотную и мои ноги оказались меж её.
– Хочешь поцелую?- спросила она меня и я почувствовал её дыхание совсем рядом.
Я молчал и не двигался. Сердце мое глухо забилось, а мозг отказывался соображать. И только одна мысль металась у меня внутри – лишь бы это было правдой.
Она пододвинулась ко мне ещё ближе и посмотрев по сторонам, не смотрят ли на нас в автобусе, закрыла глаза и приоткрыв рот, быстро и сильно втянула мои губы. Я понял, что умер, хотя мне было всего 13 лет.
Губу к тому времени уже сильно раздуло, но мне было не больно. Казалось, этот поцелуй продолжается вечно. Я целовался впервые в жизни. Мне нравилось чувствовать нежность губ и мягкость языка самой красивой женщины на свете. Я подумал, что никогда не угадал бы, где, когда и с кем это произойдет. Но то, что случилось, несомненно было самым лучшим событием в моей маленькой тринадцатилетней жизни.
Потом она мягко отстранила меня от себя, и отвалившись в кресло, улыбаясь, стала смотреть в окно, как ни в чем не бывало.
Я плохо помню как мы доехали. Оставшиеся дни в лагере я постоянно искал её взгляда. Сердце мое томилось в любовной неге. Я засыпал, представляя её , и просыпался с желанием увидеть Ларису. Иногда она видела меня и делала вид, что не замечает, иногда подолгу сама разглядывала меня. Я украдкой следил за ней. Мне нравилось в Ларисе всё. Белая рубашка с закатанными рукавами, красный, пионерский галстук, светлые, почти белые волосы, и особенно смех. Я рассматривал фигуру, ноги, руки, туфли с застёжками и жалел, что смена вот- вот закончится.
В мыслях я всё возвращался и возвращался в тот самый автобус.
Больше всего меня пугала мысль, как мне жить дальше, после окончания смены.
Нас выгрузили из автобуса и все побежали к родителям. Отец считал меня взрослым и не пришел встречать. Я стоял с рюкзаком и больше всего на свете хотел проститься с Ларисой. Я смотрел, как её все обнимают на прощание, а сердце глухо стучало в груди. Я готов был умереть второй раз за лето.
Лариса увидела меня и пошла в мою сторону.
– Зачем ты рвёшь мне сердце ? – сказала она и ещё больше стала похожа на Мерлин Монро.
Я не знал, что сказать, а она развязала свой галстук и начала завязывать на моей шее, приговаривая, чуть смеясь:
– Как повяжешь галстук – береги его ..
Когда закончила, быстро поцеловала в губы, крепко зажав мою голову руками, но поцеловала уже не так, как тогда в автобусе.
– Будешь помнить меня, пионер? – спросила она.
Я быстро закивал головой.
– Надо отвечать -” Всегда готов”!
Она засмеялась и быстро побежала к своим друзьям, которые ждали её на другой стороне площади. Я впервые узнал, что такое ревность.
Галстук вкусно пах ароматом её тела, парфюмерии и ещё чего то близкого и ставшего мне родными. Пока ехал домой, всю дорогу пытался уловить будоражащий запах.
Я до сих пор не знаю, что это было. Но когда меня спрашивают про любовь, мне почему то всегда вспоминаются пионерский галстук, жаркие и сочные губы самой красивой пионервожатой, со вкусом шампанского, в стареньком автобусе, под маленькими белыми облачками- барашками..
Я и правда, её не забыл..
( С) Рустем Шарафисламов.
Публикация:
