Пршеровский расстрел. Кровавые эпилоги послевоенной Чехословакии

Десятилетиями об этой мрачной истории говорили лишь шепотом. Сегодня на месте массового расстрела возвышается четырехметровый черный металлический крест с терновым венцом.

В тот роковой день на железнодорожном узле в Пршерове встретились два состава – в одном со смотра в Словакию направлялись военнослужащие 17-го пешего полка под командованием поручика военной разведки Карола Пазура и комиссара Бедржиха Сметаны. В другом домой возвращались карпатские немцы. Среди пассажиров этих шести вагонов были также венгры и словаки.

Под предлогом проведения допроса Пазур и Сметана собрали пассажиров и обвинили их в предательстве и сотрудничестве с немецкими оккупантами. Хотя у многих из этих людей были документы, подтверждающие их непричастность к нацистскому режиму, свидетельства о словацком происхождении и участии в Словацком восстании, поручик впоследствии утверждал, что всех их изобличил как «нацистских прихвостней». Спустя два года на следствии выяснилось, что лишь восемь человек из 267 признались перед смертью, что служили в пронацистской словацкой Глинковой гвардии.

Людей отвели на соседний холм и расстреляли. Местных жителей солдаты заставили выкопать ров, превращенный потом в братскую могилу.

Трагедия, сравнимая с уничтожением деревни Лидице

«Я не люблю сравнивать это ужасное событие с уничтожением деревни Лидице, но ведь действительно за четыре с половиной часа было убито почти триста человек. И это были не только взрослые мужчины – их было меньшинство, а женщины и дети. Самым маленьким было шесть, семь и восемь месяцев – их застрелили прямо на руках у матерей. А после того как мать падала в яму, а ребенок не был задет пулей, Пазур обходил по периметру эту братскую могилу, которая была 17 метров длиной, два метра шириной и два глубиной, и из пистолета добивал этих детей», – рассказывает историк Франтишек Гибл, автор книги о Пршеровском расстреле.

«Я могу лишь поражаться – как могло случиться, что спустя 41 день после окончания войны наши люди вели себя точно так же, как вели себя немцы по отношению к нашему народу», – говорит Франтишек Гибл, который очень лично переживает эту трагедию – он признается, что невольно представляет на месте погибших детей собственных внуков.

Местные жители, вынужденно ставшие могильщиками, оставили свидетельства, которые составляли, желая в будущем оправдать свое участие в этом преступлении. Арношт Кубик из деревни Ловешице по горячим следам написал: «Ужасно было видеть женщину с трехлетним ребенком – когда мать застрелили, ребенок просил, чтобы его убили тоже. Я принял участие в выкапывании этой могилы лишь потому, что боялся – иначе расстреляли бы и меня. На следующий день по деревни ходили слухи, что поручик Пазур хотел уничтожить и нас, чтобы избавиться от свидетелей».

Приказ генерала Свободы

Сегодня можно считать доказанным, что за расстрелом стоял генерал Людвик Свобода, который в тот момент был министром национальной обороны, а позже займет пост президента Чехословакии. «К сожалению, в этом деле фигурирует генерал Свобода. Известно, что он дважды ездил в Иглаву (крупный моравский город – прим. ред.) с письмами, в которых был приказ ликвидировать на территории Моравии карпатских немцев, возвращавшихся с северо-запада Чехии домой, в Центральную Словакию, где их предки жили с XIV века. К этому причастны как генерал Свобода, так и Бедржих Рейцин и другие коммунистические лидеры», – уверен историк Франтишек Гибл.

Почему же был отдан приказ на уничтожение пассажиров поезда с репатриантами? В чем они провинились настолько, что военные их казнили без суда и следствия? «Эти люди были абсолютно ни в чем не виноваты – лишь в том, что были потомками карпатских немцев. Известно, что среди жертв оказались и представители других народов. Там была одна русская – ее фамилия Ковач, там были венгры, которые жили в Словакии. Там были и обычные словаки-железнодорожники, который, возвращаясь из района Иглавы, и чтобы поскорее попасть домой, сели в этот поезд, который оказался для них роковым», – объясняет историк.

25-летний поручик Карол Пазур провел расстрел с большим рвением и беспримерной жестокостью, но не по личной инициативе, уверен Франтишек Гибл: «Об этом свидетельствует и тот факт, что когда на место приехал сотрудник НКВД, чтобы провести расследование по приказу советского командующего, штаб которого находился в Пршерове, Пазур показал ему бумагу с приказом, после чего энкавэдэшник взял под козырек, развернулся и ушел».

В 1947 году Международный Красный Крест и Национальное собрание Чехословакии потребовали провести расследование этого массового убийства. Тела были эксгумированы, останки женщин и детей перевезли в крематорий в Оломоуце и сожгли, а 70 мужчин похоронили на кладбище Пршерова.

Поручик Пазур отсидел всего два года

«Следствие по гражданским лицам вел представитель краевого суда в Оломоуце Франтишек Долежал, а дело военных расследовал генерал юстиции Антон Рашла из Братиславы, с которым я несколько раз встречался. Следствие пытались тормозить, но генерал Рашла решительно заявил: “Или я, или Пазур!” Поручик был приговорен к двадцати годам заключения, но отсидел в тюрьме всего два года, после чего по амнистии, подписанной президентом республики Клементом Готвальдом, вышел на свободу. Виновным был признан и Бедржих Сметана, который, вместо того чтобы отправиться в тюрьму, с помощью своей венгерской родни бежал в Израиль, где потом служил в полиции. Впоследствии через Австралию он перебрался в Новую Зеландию, где и умер», – рассказывает историк Франтишек Гибл.

Почему поручик Пазур уничтожил поголовно всех пассажиров рокового поезда, хотя такого приказа у него, конечно, не было, можно лишь догадываться. В обвинительном слове Антон Рашла сделал свой вывод – он расстреливал, чувствуя свою полную безнаказанность, и собираясь в будущем хвастаться этой расправой. Следы Карола Пазура теряются в 1980-х. Одни говорят, что он эмигрировал и окончил свои дни где-то за границей, возможно, жил в США под чужим именем. Другие уверены, что родственники расстрелянных подстерегли его во время рыбалки и утопили. Однако что с ним в действительности стало, не известно по сей день.

Мария Павчукова во время Пршеровского расстрела потеряла бабушку с дедушкой и еще 35 членов семьи. Ее близкие узнали об обстоятельствах их гибели лишь в конце 1947 года, однако потом к власти в Чехословакии пришла компартия, и трагедия на холме Шведске Шанце стала запретной темой. Сегодня Мария и другие родственники жертв ежегодно собираются, чтобы почтить память погибших. К ним присоединяются местные жители – потомки тех, кто некогда копал братскую могилу.