Маленький уютный город Льгов… Он раскинулся на берегах некогда полноводной реки Сейм, по которой раньше ходили суда.
Наша местность славится чудесной природой, ведь все жители страны знают о сладкоголосых соловьях и ароматной антоновке центрально-черноземного региона. Льгов подарил миру таких писателей как Аркадий Гайдар, Николай Асеев, а полотна художника Евгения Волобуева известны многим ценителям искусства.
Не секрет, что каждый город узнаваем по своим главным достопримечательностям. Любой человек знает, что собор Василия Блаженного – яркий представитель архитектуры златоглавой Москвы, Эрмитаж олицетворяет культурный Санкт-Петербург, а символом плодородного Курска является Триумфальная Арка. Несмотря на то, что Льгов уступает по площади мегаполисам и областному центру, у него тоже есть «визитная карточка». И каждый житель города скажет, что это – башня Шамиля.
Этот памятник архитектуры был построен в 70-е годы XIX века. Строение представляет собой беседку в псевдоготическом стиле, возведенную по проекту Карла Росси. Находится на территории бывшего имения Барятинских – известной в России княжеской семьи. Когда-то здесь располагался особняк и ухоженный сад. Имение даже было удостоено медали на выставке в Париже. Легенда гласит, что именно в этой башне совершал молитвы предводитель горцев Шамиль, который был пленен одним из братьев Барятинских. Имам стал иконой для чеченцев. Все, что связано с его именем – для них настоящие святыни. А для всей России – олицетворение одних из самых тяжелых, но героических лет истории времен Кавказской войны.
Сооружения усадьбы разбирали на строительство свинарников
Башня Шамиля – это, пожалуй, одно из самых необычных для Центральной России сооружений когда-то было частью каменной ограды дворцово-паркового ансамбля имения князей Барятинских. Бывшая усадьба “Нижние Деревеньки” сегодня находится в окрестностях современного Льгова, в двух километрах к югу от его исторического центра. В конце XVIII века село в числе многочисленных земель Льговского, Рыльского и Путивльского уездов принадлежало внучке знаменитого адмирала флота графа Николая Головина – принцессе Екатерине Петровне Гольдштейн-Бек (1750-1811), которая, выйдя замуж за генерал-поручика князя Ивана Сергеевича Барятинского (1740-1811), принесла ему свои владения и качестве приданого.
Дошедшие до нас классический одноэтажный кирпичный флигель с шестиколонным портиком и парадной двухмаршевой лестницей главного входа, деревянный особняк с мезонином в классических формах и псевдоготическую башню ограды по композиционным и стилевым особенностям можно отнести к первой половине XIX века.
Особого внимания заслуживает овеянное легендами парковое декоративное сооружение, так называемая “Башня Шамиля”. Расположена она в городе Льгове по адресу улица Красная, 108. Была построена князем Владимиром Ивановичем Барятинским в 1870—1871 годы. Памятник архитектуры местного значения.
Башня Шамиля, хорошо обозреваемая с шоссе на город Льгов, является своеобразным маяком прошлого… Она напоминает Башню-руину в Екатерининском парке Царского села (1771-1773, архитектор Фольтен), башни ворот и мостов Царицыно (начало 1780-х, архитектор Баженов) и другие парковые сооружения конца XVIII – начала XIX веков, когда возникала мода на оформление садовых и хозяйственных построек в духе средневековья, которые прекрасно гармонировали с английскими пейзажными парками.
В данный момент она закрыта, и туристы могут осмотреть ее только снаружи. Башня Шамиля когда-то представляла собой возвышение с трехъярусной декоративной конструкцией, выполненной с элементами псевдоготического стиля, для которого было характерно сочетание масонской символики и европейской готики. Данное направление в архитектуре получило широкое распространение при царствовании Екатерины Великой. Так башня в своей верхней части имела беседку, с которой открывался потрясающий вид льговских лесов.
Винтовая лестница, проходившая через всю конструкцию башни, выходила на открытую беседку, где великий Шамиль и осуществлял свои молитвы. К сожалению, от башни сохранился только внешний корпус. Винтовая лестница и беседка наверху были разрушены. И, тем не менее, несмотря на все это башня Шамиля остается одной из достопримечательностей Курской области и находит своих поклонников, которые специально приезжают посмотреть на то место, где молился великий Шамиль.
Со стороны дороги её постоянно подкрашивают, обновляют, подновляют… Это как бы видимая сторона луны. Но есть и невидимая, обратная. Со стороны наполовину уничтоженного княжеского парка Барятинских башня обветшала. Уже не осталось сторожки усадьбы, которую вместе со стеной и другими постройками усадьбы местные вандалы в буквальном смысле разнесли по кирпичикам. (Один «старатель» говорил, что «построенный из такого кирпича свинарник век прослужит»).
А главный дом родовой усадьбы Барятинских?.. Когда-то за оригинальное устройство дымоходов, позволявшее от одной печи отапливать два этажа большого здания, на Парижской всемирной выставке была получена Большая золотая медаль… Нынче от этих дымоходов одна кирпичная пыль осталась…
Остальные сохранившиеся усадебные постройки можно отнести к рубежу ХIХ-ХХ веков. Это двухэтажный кирпичный особняк – главный дом в неоклассических формах с элементами модерна, соединенный с флигелем одноэтажным переходом. А также часть ограды на юге усадьбы и маленький кирпичный домик-сторожка с полукруглой апсидой, как в культовых постройках, у западного въезда в усадьбу. Домовая церковь во имя великого князя Александра Невского и двухэтажный особняк неподалеку от “Башни Шамиля” разрушены в течение нашего века.
Усадьба расположена в живописном парке с регулярной частью у архитектурного центра. Парк поражает большим количеством хорошо сохранившихся двухсотлетних дубов-великанов и вековых лип, кленов, вязов и сосен. Во время Великой Отечественной войны в Деревеньках находился госпиталь, затем санаторий, позднее – терапевтическое отделение районной больницы. В 1996 году из-за аварийного состояния усадебных построек больницу пришлось перевести в другое место, и усадьба переживает сегодня самые тревожные дни. Великолепный усадебный комплекс, своеобразный и неповторимый, один из редких по своей сохраненное может неизбежно потерять свой индивидуальный облик из-за самовольного строительства и разрушиться от рук “великих хозяйственников” нашего времени, так высоко ценящих великолепные качества кирпича прошлого столетия…
Оригинальное имение европейцы называли образцовым
Вышедший в отставку князь Виктор Иванович Барятинский вместе с супругой Марией Апполинарьевной Бутеневой переехал в своё имение Нижние Деревеньки и занялся его обустройством: возвёл новый большой дом с оригинальной системой отопления, надворные постройки, а саму усадьбу огородил ажурной кирпичной стеной. Он также заложил большой парк с сохранившимися до наших дней дубами и лиственницами. На северо-восточном углу усадьбы его братом Владимиром Барятинским в 1870—1871 годы была построена трехъярусная башня. Согласно местной легенде, Имам Шамиль, в 1859 году пленённый третьим их братом Александром Ивановичем Барятинским, по пути в Мекку гостил несколько дней в имении князя Барятинского и в этой башне по утрам и вечерам совершал намазы. В связи с этим башня получила своё обиходное название — «Башня Шамиля»
Виктор Иванович в своем Льговском имении возвел большой дом с оригинальной системой отопления и другие надворные постройки. Двухэтажный господский особняк из кирпича был построен в стиле неоклассицизма с элементами модерна. Он соединялся с флигелем одноэтажным переходом, в котором находился зимний сад. Вся усадьба была огорожена ажурной кирпичной стеной, на западном въезде «в укрепление» гостей встречала сторожка лесничего. А северо-восточный угол был акцентирован «башней Шамиля», построенной в 1870–1871 годах по проекту итальянского архитектора Росси. Три яруса башни-беседки со смотровой площадкой наверху соединяла внутренняя винтовая лестница, которая к нашему времени не сохранилась. Виктор Барятинский много путешествовал, интересовался достижениями сельского хозяйства и промышленности, и все полученные в поездках знания старался применять у себя в усадьбе, принимая большое участие и в жизни уезда. Имение было представлено от России на Всемирной выставке в Париже и получило золотую медаль как образцовое.
Окончательным разгромом войск Шамиля во время кавказской войны руководил генерал-фельдмаршал Александр Иванович Барятинский, сын Виктора Ивановича Барятинского и царский наместник на Кавказе. Сегодня мы бы могли сказать о нем – курянин. Здесь, на территории современной Курской области, его отцом – князем Иваном Барятинским, представителем одной из самых древних и родовитых русских фамилий (двадцать седьмое колено от легендарного основателя Руси варяга Рюрика) было построено имение Марьино. Интересно, что появилось оно на землях, когда-то принадлежавших гетману Мазепе. После Полтавской битвы изменник Мазепа бежал за границу и Петр Великий пожаловал его поместье своему ближайшему сподвижнику светлейшему князю Александру Даниловичу Меншикову. После ссылки Меншикова в Сибирь, вновь конфискованные владения были приписаны к поместьям первой жены Петра I царицы Евдокии Федоровны (Лопухиной). Потом, уже по воле царицы Анны Иоановны они были пожалованы сенатору, вице-адмиралу флота графу Николаю Федоровичу Головину. Внучка этого видного придворного вельможи Екатерина Петровна вышла замуж за князя Ивана Сергеевича Барятинского, которому и принесла в качестве приданого все курские имения. Именно его сын, видный российский дипломат, служивший в лондонском посольстве, Иван Иванович Барятинский заложил здесь трехэтажный величественный дворец. Имение он назвал в честь своей жены. Или, точнее, жен. Дело в том, что князь был женат дважды, и обе его жены именовались Мариями. Первая – англичанка – Мария Франциска Деттон, дочь лорда Шербана. Вторая – Мария Федоровна, урожденная Келлер. Сын Ивана Ивановича, Александр Иванович и поставил точку в Кавказской войне, пленив имама Шамиля.
Чеченский имам вел дружественную переписку с пленившим его князем
Фигура Шамиля примечательна тем, что имам объединил народы Западного Дагестана и Чечни в Северо-Кавказский имамат. Легенда гласит, что в так называемой «Башне Шамиля» грозный горец совершал намазы, когда несколько дней гостил по пути в Мекку в имении князя Барятинского.
Долгие и изнурительные годы Кавказской войны, которую вела Российская империя, явили взорам наших соотечественников целую плеяду неординарных характеров и незаурядных личностей, чьи дела и поступки возбуждали живое внимание современников. Многие из них, будучи представителями обеих противоборствующих сторон, оставили в истории свой след, другим же в памяти потомков был отмерян недолгий век. Но среди всех имен, связанных с кавказскими событиями, пришедшимися почти на все XIX столетие, особое место принадлежит человеку, которому суждено было стать символом Кавказской войны. Его имя — Шамиль. Имам стал иконой для чеченцев. Все, что связано с его именем – для них настоящие святыни. А для всей России – олицетворением одних из самых тяжелых, но героических лет истории.
Бен Магомет Шамиль Эфенди был третьим имамом Дагестана и Чечни. В историю он вошел, как человек, который в течение 25 лет являлся вождем «газавата» (священной войны) кавказских народов против царской России. С курским князем судьба свела его 24 августа 1859-го, когда войска под командованием Барятинского взяли штурмом неприступный высокогорный аул Гуниб. Там вместе с семейством и остатками подданных укрывался Шамиль. «Великий имам» был пленен, Кавказская война, длившаяся 37 лет, закончилась.
Вот что пишет о пленении Шамиля Виктор Борисович Степанов:
“25 августа того года главнокомандующий Кавказской армией князь А.И. Барятинский отправил окруженному в тесное кольцо русскими войсками Шамилю полковника Лазарева с предложением имаму сдаться. У Шамиля оставалось всего 300 верных ему мюридов да 700 жителей аула. При штурме русскими войсками этого, казалось, неприступного горного села участь его защитников и жителей была решена, и большинство этих людей погибло бы.
Русским войскам было известно, что в ауле находились все богатства имама, награбленные им при нападениях его мюридов на русские крепости и селения. Тут же хранились сто тысяч рублевиков, которые имам получил от русских властей за освобождение грузинских князей Чавчавадзе и Орбелиани, взятых в плен в 1854 году. Для русских войск был очень велик соблазн любой кровью добраться до богатств Шамиля.
После долгих переговоров, наконец, из аула вышел наиб Юнус, один из приближенных имама. Он громким голосом начал кричать, что Шамиль согласен принять предложение русских. Горное селение вдруг ожило. На его улицах показались кучки мюридов, всюду замелькали женские фигурки, покрытые с головы до ног белыми чадрами.
Шамиль окончательно покинул аул, охраняемый мюридами, которые, окружив его со всех сторон, шли, держа в засученных по локоть руках винтовки наготове. По одну сторону от Шамиля шел полковник Лазарев, по другую – наиб Юнус, а позади два нукера вели прекрасного коня имама, покрытого поверх седла богатым чепраком.
Когда Шамиль с сопровождавшими отошел на значительное расстояние от аула, в русских войсках вдруг раздался громоподобный шквал «ура», гремевший среди гор. Пораженный хорошо знакомым боевым криком Шамиль с тревожным недоумением остановился. Находчивый Лазарев успокоил его, сказав, что русские войска по приказанию Барятинского приветствуют имама, и подозрительный Шамиль продолжил путь в стан главнокомандующего, к зеленой роще, где Барятинский, окруженный свитой, ожидал пленника.
Не доходя ста шагов до князя, мюриды, сопровождавшие Шамиля, были от него отсечены. Приблизившись к Барятинскому, имам упал на колени, но не получил в ответ даже приветствия.
— Шамиль! — сказал князь, сидя на камне, — я предлагал тебе приехать в лагерь на Кегерские высоты, обещая выгодные условия. Ты тогда не захотел этого сделать, ну так я сам с войсками пришел сюда, и, конечно, условия, предложенные тебе прежде, теперь не имеют уже места. Твоя участь будет зависеть от государя императора, но я надеюсь, что его величество уважит мое ходатайство и дарует неприкосновенность как тебе, так и твоему семейству.
Переводчик передал Шамилю слова главнокомандующего, на что тот ответил: «Я не внял твоим советам, прости и не осуждай меня. Я — простой уздень, тридцать лет дравшийся за веру моего народа, но теперь наибы мои разбежались, мне изменили все, да и сам я уже стар — мне шестьдесят три года. Не гляди на мою черную бороду — я сед».
При этих словах пленник поднял кверху свою крашеную бороду, обнажив перед князем Барятинским изначальную седину…”
Князь Наместник и бедный перед Богом старец
Примечательно, что до самой своей кончины Шамиль вел дружескую переписку с пленившим его князем. Он трогательно величал Барятинского не иначе как «доблестный фельдмаршал», «маяк величия на горизонте славы», «князь Наместник», «источник благоденствия и осуществитель всех благих надежд». Себя имам называл при этом «больной и слабый Шамиль», «бедный перед Богом старец», «дряхлый старец Шамиль»… После смерти Шамиля 4 февраля 1871 года по дороге в Мекку, куда его отпустил император для совершения хаджа, с благодарственными письмами и просьбами обращались к Барятинскому жены Шамиля.
Князь, которому пленение «великого имама» принесло славу и признание (он был пожаловал императором орденом Андрея Первозванного, а затем возведен в сан генерал-фельдмаршала), обращался с пленником с не меньшим почтением. Об этом красноречиво свидетельствуют уцелевшие письма Александра Ивановича. Барятинский писал Шамилю: «Душевно рад, что великий государь удостоил вас своих милостей и дал вам в Калуге спокойный приют… Мне приятно было узнать из вашего письма, что вы довольны своим настоящим положением…»
Шамиль был необычным пленником. С самого начала отношение к нему было особое. Очевидцы тех событий сообщали, что по случаю его прибытия в Северную столицу была приготовлена великолепная иллюминация, «какой никогда не было в Петербурге», даже по случаю коронации. Встречал «почетного пленника» сам государь Александр II. «Ты расстраиваться не будешь. Я тебя устрою, и мы будем жить друзьями», – сказал император.
Слово свое он сдержал. Шамилю с семьей был предоставлен двухэтажный особняк в Калуге, прислуга, экипаж и 15 тысяч годового содержания. А в конце 1866 года некогда грозный и непокорный Шамиль, создавший на Кавказе своеобразное военно-теократическое государство и провозгласивший себя «великим имамом», присягнул на верность России.
В Курске Шамиль бывал дважды. 9 сентября 1859 он со своей свитой останавливался в нашем городе во время этапирования с Кавказа в Санкт-Петербург. Губернатор Бибиков пригласил почетных пленников на выступление итальянской оперной труппы под руководством Бергера. По свидетельствам очевидцев, «Шамиль и его свита с неподдельным вниманием смотрели на сцену; слушая арию Элеоноры из «Травиаты», плакали навзрыд, а отрывок из «Севильского цирюльника» вызвал у них неудержимый хохот».
Вторично в соловьином крае Шамиль гостил в декабре 1868-го. Как о милости, просил он в письмах к князю о свидании. В Марьино плененного вождя непокорных горцев принимали радушно. В честь его посещения здесь установлен памятный знак. Во Льговском имении князя Барятинского якобы специально для него была возведена сохранившаяся до сих пор постройка, именуемая «башней Шамиля».
Шамилю был пожалован от российского императора дворянский титул, потом он жил в Калуге, откуда переехал в Киев. Достоверно известно, что по пути он некоторое время гостил в имении своего победителя – дворце Марьино. А для обязательной традиционной молитвы он выбрал башню в нескольких километрах отсюда, напомнившую ему кавказскую архитектуру.
Таланты и достижения князей Барятинских
Кто же такие – князья Барятинские? Помещики? Баловни судьбы? Или же они из плеяды тех, кто верой и правдой служил царю и Отечеству?…
Виктор Иванович Барятинский (1823 – 1904) – князь, блестящий морской офицер, капитан первого ранга, участник обороны Севастополя в Крымской войне (1853 – 1856), но его любознательность не позволяла ему ограничиваться скучной армейской жизнью. Прекрасно владел кистью. Он отправлялся в плавания, в Греции организовал археологические раскопки, изучал историю пирамид в Египте. И отовсюду привозил собственные зарисовки. В разгар Русско-турецкой войны, сам того не подозревая, он стал создателем знаменитейшего полотна. Адмирал Нахимов получил сведения, что турецкая эскадра сосредоточилась в бухте Синоп, и решил нанести упреждающий удар. 18 ноября 1853 года восемь кораблей русского флота уничтожили 15 кораблей противника. По просьбе адмирала, Барятинский спешно зарисовал жуткую картину боя, а рисунки впоследствии передал своему другу художнику Айвазовскому. Так родились известные полотна «Синопский бой» и «Гибель корабля».
Он окончил Петербургский университет, участвовал в раскопках в Херсоне Таврическом и первым определил точное место, где находился у подножия Акрополя театр Дионисия. Современники о нем говорили: «Человек чистой души и художник до мозга костей».
Если «копать» в глубину веков, то в конце ХVIII века село Нижние Деревеньки в числе многочисленных земель Льговского, Рыльского и Путивльского уездов принадлежало внучке знаменитого адмирала флота графа Николая Головина – принцессе Екатерине Петровне Гольдштейн-Бек (1750 – 1811), которая выйдя замуж за генерал-поручика князя Ивана Сергеевича Барятинского (1740 – 1811) принесла ему свои владения в качестве приданого.
После смерти И.С.Барятинского эти земли унаследовал его старший сын Иван Иванович Барятинский – строитель дворцово-паркового комплекса «Марьино», который третью часть имения отделил своей сестре княжне Анне Ивановне Барятинской, куда и входили Нижние Деревеньки. Анна Ивановна вышла замуж за обер-гофмаршала, президента Придворной конторы графа Николая Александровича Толстого. Затем имение принадлежало их сыну – шталмейстеру двора графу Александру Николаевичу Толстому, который был женат на княгине Анне Михайловне Щербатовой.
Александр Иванович Барятинский усадьбой владел недолго, уступив «Деревеньки» своему младшему брату князю Виктору Ивановичу Барятинскому, женатому на дочери известного дипломата Аполлинария Бутенёва.
В дошедшем до наших дней одноэтажном кирпичном флигеле с шестиколонном портиком и парадной двухмаршевой лестницей до революции жили князь Иван Викторович Барятинский, племянник фельдмаршала А.И.Барятинского. С 1888 года он был предводителем дворянства Льговского уезда, избирался депутатом 3-й Государственной Думы. Почетный гражданин Льгова, награжденный за храбрость орденом Святого Станислава III степени (с мечами) и другими боевыми наградами погиб в Первую мировую войну в Галиции, в 1915 году.
В Марьино самозабвенно почитали культ князя Александра Ивановича – самого прославленного из Барятинских. Александр Иванович Барятинский – князь, генерал-фельдмаршал с 1859 года. Русский военачальник, активный участник кавказских войн. В Крымской войне 1853 – 1856 годов – начальник штаба Кавказской армии. С 1856 года – главнокомандующий и наместник на Кавказе. Руководитель разгрома войск Шамиля и его пленения в 1859 году. Член Госсовета, Почетный член Московского университета. Кавалер всех российских орденов. В 1862 году вышел в отставку по состоянию здоровья. Заслужил почти все награды Российского государства. Влиятельный царедворец, Александр Барятинский ходил в ореоле кавказского героя, любезного друга Александра II. Последние годы прожил за границей. Скончался в 1879 году в Женеве. Похоронен в фамильной усыпальнице Покровской церкви в селе Ивановском (церковь в 1936 году была разрушена большевиками; было уничтожено 19 княжеских гробниц, усыпальницу осквернили, соорудив на ней котельную и склад угля – это уже вандалы ХХ века).
В память о подвигах Александра Ивановича и победоносного окончания Кавказской войны в 1903 году на берегу пруда в Марьино установили чугунный монумент «Орел», уцелевший и поныне. А в залах дворца кавказская эпопея была представлена внушительной коллекцией живописи большой историко-художественной ценности. Подобной в то время не было нигде. Своеобразный музей Кавказской войны составляли уникальные произведения. Среди них – портреты фельдмаршала в детстве и на вершине своего «звездного» взлета, портреты генералов, казаков, горцев, изображения сражений, атак, виды крепостей, военных поселений, обозов, горных аулов, бытовые сцены, пейзажи. Наконец, батальные полотна: «Штурм Гуниба», «Пленный Шамиль перед главнокомандующим князем Барятинским на Гунибе 25 августа 1859 года», или, как она иначе называлась, «Пленение Шамиля». Обе картины выполнил немецкий художник Теодор Горшельт по заказу брата фельдмаршала Владимира Ивановича.
Первая картина изображает взятие солдатами Апшеронского полка в августе 1859-го почти неприступного высокогорного аула Гуниб, укрепленного обвалом скал, всевозможными препятствиями на горных дорогах и тропах, умелым размещением караула. Картина написана в 1867 году. В том же году она была представлена на всемирной выставке в Париже и завоевала Большую золотую медаль.
Затем ее отправили заказчику в Марьино, где уже находилась другая работа Горшельта «Пленение Шамиля», написанная в 1865-м. Художник изобразил около 40 персонажей-участников этого знаменательного события в истории Кавказа. Барятинский показан сидящим в окружении своего штаба. Напротив него стоит Шамиль.
Картину Горшельт создал в Мюнхене. Она, как и все его работы, произвела большое впечатление на жителей города, которые несколько дней могли восхищаться ею. Далее холст отправили в Санкт-Петербург, где он временно выставлялся в Серебряной зале в Царском Селе, затем передали в Марьино. После революции картины были национализированы. «Штурм Гуниба…» попал в курский краеведческий музей, а «Пленение Шамиля» – в краеведческий музей Дагестана, где она экспонируется и по сей день.
Картина «Шамиль на коне» была заказана художнику Сверчкову в 1859 году для фамильного дворца по воле Александра Барятинского. Она висела в экспозиции в зале, где находилось кавказское холодное и огнестрельное оружие, доспехи, множество орденов, учрежденных Шамилем для своих подданных. Почетное место в экспозиции занимала шашка имама, которую он отдал князю на переговорах в Гунибе. Личные вещи Шамиля, хранившиеся в усадьбе «Марьино», в том числе его письма к Барятинскому, в 1923 году были переданы в музей Дагестана.
Загадка пропажи княжеского имущества
В 1918 году, когда княгиня Мария Владимировна пережидала смутное время в Крыму (ее супруг погиб тремя годами раньше на фронтах Первой Мировой войны), при загадочных обстоятельствах пропало все имущество семьи. Интересно, что, если сокровища из Марьинского дворца периодически «выплывали» на аукционах или в частных коллекциях, то о судьбе имущества Льговского имения не известно ничего – ни в России, ни за ее пределами. С целью присмотра за домом в имении оставался дворецкий Николай Квятковский, он сообщал хозяйке о масштабах грабежей в письмах. Иллюстрацией начавшегося террора служит дело о конфискации автомобиля Барятинских – первой машины во Льгове. Новой власти нужен был авторитет, не на дрожках же ездить… Мало того, что конфисковали, так еще и княжеские деньги взыскали на ремонт.
В начале мая дворецкий погрузил доверенное ему имущество на подводы и подался к хозяевам. Но, ни о крестьянах, провожавших Квятковского, ни о нем самом больше никто ничего не слышал. Лесничий обнаружил в лесу пустую подводу и участок, где что-то копали и прикрыли ветками, но после сообщения о находке в милицию и управляющему двором, он был застрелен в собственном доме.
Неожиданное продолжение история получила в 1942 году: когда в имении расположился немецкий госпиталь, тут появился респектабельный господин, свободно говоривший по-русски и по-немецки. Представив документы на родственника Барятинских, он осмотрел усадьбу, посидел в одиночестве у башни Шамиля… Местным больше всего запомнилось то, что денщик носил за гостем на подушечке маленькую собачонку. На следующий день его видели в парке с взводом немецких саперов. Но найти то, что он искал, ему не удалось. Возможно, господин планировал вернуться в имение снова, но Льгов был освобожден от фашистов. Алексей Щербатов в разговоре с Лагутичем позже признался, что не знает о таинственном визите некого родственника в усадьбу. Может, это был человек, имеющий отношение к Квятковскому? А осенью 1981 года селяне обратили внимание на пожилую пару, прогуливающуюся в парке с какими-то документами, они были чужаками, это сразу бросалось в глаза. На следующее утро на территории усадьбы было обнаружено несколько ям, а неизвестные пропали. Представители КГБ тогда лишь записали показания очевидцев…
Реставрация башни Шамиля
Вернемся к самой башне Шамиля. Как уже было написано в самом начале, башня весьма поизносилась за время своего существования. Выцвела, находилась в полуразрушенном состоянии, особенно с тыльной стороны, вот вот готова была упасть. И тогда льговчанин Александр Недостоев записал весной 2017 года видеообращение к жителям Льгова. Находясь возле башни Шамиля, Александр рассказал о ее истории и значении для города и горожан. А главное, показал крупным планом трещины и выбоины на «теле» башни, вывороченные кирпичи, развалины ограждения и полное запустение вокруг, которое допустили мы – поколение, живущее НА СВОЕЙ земле, и БЛАГОДАРЯ воинам великой советской армии, уничтожившей фашизм. Башня Шамиля пережила Великую Отечественную войну, немецкую оккупацию, но переживет ли она XXI-й век – большой вопрос…
Администрация паблика «Типичный Льгов» предложила своим подписчикам помочь городу отремонтировать и благоустроить территорию вокруг башни. Помощь, по словам А. Недостоева, может быть разной: деньгами, материалами или рабочей силой. В одном из роликов была озвучена смета и стоимость материалов. На призыв спасти символ города уже в течение одной только недели откликнулось несколько десятков человек.
Учитывая, что башня Шамиля имеет статус охраняемого государством архитектурного памятника, блогеры отправились на прием к главе города Ю. В. Северинову за разрешением на ремонт. Переговоры прошли удачно, народную инициативу здесь не только одобрили, но и внесли пожертвования в общее дело.
Там провели генеральную уборку, зашпатлевали и покрасили стены. Также ребята облагородили территорию вокруг башни и посадили кусты папоротника. Кроме того молодые люди покрасили кусок стены позади строения. На ней реставраторы предложили «писать что угодно», но в рамках приличий. Бюджет проекта составил более 13 тысяч рублей. Свои действия общественники объясняли тем, что визитная карточка города полуразрушена и срочно требует ремонта.
О добром деле сразу сообщили местные СМИ. Простые куряне новость восприняли с восторгом. Однако, после проведения своеобразного восстановления исторического памятника дело приняло совершенно неожиданный оборот. В управлении по охране культурного наследия Курской области заявили, что не давали разрешения на ремонт башни Шамиля, а специалисты забили тревогу.
Курский блогер Константин Крупенин, инженер по образованию, сравнил фото башни, которое он сделал в 1997 году с тем, что есть сейчас. К сожалению, оказалось, что она уже не та. За 20 лет была полностью уничтожена рустовка цоколя и частично затёрт завершающий его профиль, исчезла часть стены. Верх башни также видоизменился, зубцы лишились окантовки – на фото нетрудно это заметить. При реставрации обычно проводится экспертиза первоначального слоя краски, затем специалисты готовят такой же состав и только им красят объект культурного наследия. Сегодня без всякой экспертизы башню Шамиля выкрасили в современный цвет огнетушителя.
В управлении по охране объектов культурного наследия Курской области по поводу недавней реставрации смогли пояснить немного. Председатель Елена Прохоренко сообщила, что башня действительно находится под охраной управления. Ремонтировать её должен собственник, однако назвать его не смогли и посоветовали узнать сведения в Едином Государственном реестре объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов РФ, набрав регистрационный номер башни. Система выдала ответ: «По заданным критериям объектов не найдено».
Что касается реставрации объекта культурного наследия, в управлении по охране ОКН отметили, что она возможна только при заказе собственником проектно-сметной документации в организации, которая имеет лицензию Министерства культуры РФ на проведение данных работ. Далее проект проходит историко-культурную экспертизу, как минимум у троих аттестованных минкультуры специалистов. Потом документы согласовывается с местным управлением по охране объектов культурного наследия, и только тогда можно приступать к реставрации.
По информации Прохоренко, в управление не поступало заявление о выдаче задания на проведение работ и согласовании проектной документации по сохранению башни Шамиля.
Активисты, проводившие работы, не считают, что нанесли памятнику архитектуры вред, и уверяют, что разрешение на проведение работ у них было.
– Всё было согласовано с администрацией Льгова. Всё сделано идеально! Покрашено всё равномерно. Вреда никакого не нанесли! Все материалы были специализированные. До нас было неравномерное подкрашивание, это да. Задняя часть башни не была вообще покрашена. До нашей проделанной работы она теряла облик. Конечно, в городе с населением в 20 тысяч у каждого будет своё мнение. Кому-то просто завидно, что какой-то простой парнишка сделал это, собрал народ, собрал деньги и оставил частичку себя в реставрации, – считает инициатор ремонта Александр Недостоев.
Комментарий мэра Льгова в свое время нашим коллегам из «КИ» получить так и не удалось в связи с занятостью Юрия Северинова. На вопросы ответили в местном управлении архитектуры и градостроительства. По словам сотрудников льговской администрации, они сообщали в управление по охране объектов культурного наследия Курской области о плачевном состоянии башни Шамиля. Однако найти понимания не удалось.
– Башня находилась под угрозой обрушения, задняя стенка начала отваливаться. Юрий Северинов обращался в управление к Елене Прохоренко, но они нам помочь ничем не смогли. Область не дала нам денег. Поэтому такая ситуация. Мы спасли нашу реликвию сами. Мы ожидали подобных жалоб, а что было делать? Выхода не было, – рассказали «КИ» в управлении по телефону.
Так или иначе, ребята, починившие башню освежили ее, продлили её жизнь, а главное, приковали интерес многих жителей к самой башне и проблемам сохранения исторического наследия. Ведь даже ОКН не интересуют Управление по охране культурного наследия Курской области. Не ясно, чем вообще занимается это Управление, кроме выводов потенциальных памятников истории и культуры из списков в угоду сохранения бюджета и интересов застройщиков? Ведь нет особой сложности нанять эксперта для проведения экспертизы на состояние башни, а так же для составления проектно-сметной документации по ее реконструкции. Да и что там? Там целый усадебный комплекс исторически крайне важный как для нашей с вами истории, так и для туристической привлекательности Курской области, в частности Льговской земли. Ведь винить ребят можно сколько угодно в нарушении регламентов. Но что неравнодушным жителям остается делать, если само государство в лице облаастной Администрации наплевательски относится к сохранению важнейших (!) памятников Курской губернии? Диванных критиков полно, и просыпаются они только тогда, когда кто-то что-то полезное делает.
И в завершение отрывок из эссе Найдёнковой Арины: “Льгов – маленький уютный город. Он совсем не похож на мегаполис. Но я верю, пока есть неравнодушные люди, всегда будут слышны ноты «Льговского вальса» в окрестностях незыблемой Башни Шамиля.”
…И куда ни бросишь взгляд,
Всё мне здесь родное.
Приезжайте посмотреть,
Как у нас во Льгове!
(А.А.Мелихов)
Кирилл Киреев
TELEGRAM BARCAFFE
Публикация:
