Сейчас, говорят, много всяких жуликов развелось. Типа звонят они кому попало и говорят: «Мама, это я, твой сын! Я попал в беду, в аварию, мне срочно нужны деньги!»
Я про это ничего не слышала, газет я не читаю. Не получаю я газет, потому что все почтальоны меня боятся. Не знаю, где они таких пугливых почтальонов понабрали.
Но вот сижу я как-то в воскресенье, оладьи замешиваю, сериал смотрю – и мне звонок с неизвестного номера. Я говорю:
– Алло?
И мне кто-то говорит:
– Мама? Мама, это я, твой сын! Мама, я попал в беду!
– Ошибаешься, дорогой, – говорю я. – В беду попала я, потому что у нас горячую воду отключили. Опять из чайника придётся мыться. Мне только на грудь четыре чайника надо кипятить, да ещё на задницу восемь.
– Мама, я попал в аварию! – говорит сын. – В серьёзное ДТП! Теперь я должен много денег.
– Авария – это плохо, – говорю я. – Голову не расшиб? Приложи что-нибудь холодное.
– Нет, я жив, – говорит сын. – Но мне надо денег. Срочно!
– И где ты в аварию попал? – говорю я. – Опять быстро гнал, что ли?
– Да! – говорит сын. – Я очень быстро гнал и врезался в машину полковника ФСБ! Теперь я кругом ему должен, мама!
– Всё-таки рано мы тебе велосипед купили, – говорю я. – Полковник-то хоть цел? Как он из себя? Высокий, красивый?
Слышу, сын уже нервничает почему-то.
– Мама, не время для шуток! Я испортил машину полковнику, на меня заводят уголовное дело.
– Это ерунда, – говорю я. – На твоего папу три уголовных дела заводили, а толку? Как был дураком – так и остался. Раз ты жив – приходи оладьи есть. И полковника с собой веди, я люблю высоких мужиков.
– Мама, – орёт сын. – Ты не понимаешь! Мне срочно надо денег!
– Ты просто не знаешь, как срочно МНЕ надо денег, – говорю я. – У полковников машин много, а у меня вон белые туфли каши просят.
– Мама! – твердит сын. – Хватит шутить, у меня проблемы! Срочно переведи мне денег!
– И сколько тебе надо? – говорю я.
– Все надо, все сколько есть!
Я даже оладьи мешать перестала.
– Как это все? – говорю. – Нет, дорогой, на те шестьсот рублей в серванте даже не надейся. Я их Нине Егоровне за тапочки должна.
В трубке пауза и тишина. Потом кто-то говорит:
– Блин, угораздило на каких-то нищебродов налететь…
Тут вместо сына появляется в трубке другой голос.
– Женщина! – говорит он. – Я оперативный уполномоченный быр-быр-быров! Ваш сын попал в ДТП и сидит под следствием. Помочь ему можно только одним способом.
– Помогите, конечно, – говорю я. – Отберите у него велик, пока ездить не научится.
– Причём тут велик? – злится опер. – Он нанёс ущерб товарищу полковнику, ему надо срочно загладить вину.
– Полковник у вас какой-то чухан, – говорю я. – В него на велике врезались, а он уже расплакался.
– Значит, не дадите денег? – говорит опер. – Как вы не понимаете, вашего сына же теперь посадят!
– А он и так давно сидит, – говорю я. – Только почему-то на моей шее. Пусть для разнообразия посидит на государственной.
– Эх вы! – говорит опер. – Сердца у вас нет! Какая вы ему после этого мама?
Тут у меня в мозгу что-то щёлкнуло, я даже задумалась.
– Слушайте, а откуда у меня вообще взялся сын? – говорю я. – Я вспомнила, у меня же две дочери!
– В рот компот, – говорит опер. – Дурдом какой-то. Сама не помнит, сколько у неё детей.
– Просто я сначала подумала, что у меня сын от первого мужа Федьки, – говорю я. – Но ведь если бы у меня был сын от Федьки, он бы мне сказал об этом, правда?
– Кошмар, как с вами всё запущено, девушка, – говорит опер. – Вы сама в ДТП случайно в детстве не попадали? Приложите к голове что-нибудь холодное.
– Спасибо за совет, – говорю я. – А когда у нас горячую воду дадут, вы не знаете?
– Ну тебя на хрен! – сказал опер. – Уже не поймёшь, кто кого разводит!
И трубку бросил. Странный звонок какой-то. Сейчас мне говорят, что это были жулики. А мне показалось – просто не туда попали.
***
✒Дмитрий Спиридонов
Художник Анжела Джерих