2 августа 1572 года в битве при Молодях войско Грозного разгромило полчища крымского хана. Эта победа стала величайшей из русских побед XVI века и одной из важнейших побед во всей нашей истории.
С распадом Золотой Орды спокойствие не пришло на русскую землю, её роль по отношению к Москве попыталась исполнить Турецкая империя, к концу XV века контролировавшая всю Малую Азию и Балканы, а с 1475 года, Крымский полуостров и значительную часть Северного Причерноморья. Именно тогда турецкий султан Мехмед II стал вмешиваться в дела восточноевропейских государств, в частности Молдавии и Валахии, в дела Казанского, Астраханского и Крымского ханств, которые должны были стать исполнителями его воли в Юго-Восточной Европе.
Следует иметь в виду, что во время правления Ивана Грозного, положение Руси на «южном фронте» значительно осложнилось, в связи с тем, что основная часть русских сил была задействована в Ливонской войне. В результате чего, созданная в предыдущие десятилетия достаточно эффективная система обороны южных рубежей, оказалась в значительной степени ослаблена, чем естественно воспользовался крымский хан. Непоследовательная и зачастую ошибочная политика правящего класса Московской Руси по отношению к Крымской Орде привела в конечном итоге к интенсивной и непрекращающейся конфронтации. Русские сами разворошили палкой осиное гнездо.
XVI век для России был веком кровопролитной борьбы русского народа, отстоявшего свою государственную независимость в ходе многочисленных войн. В течение XVI века Россия семь раз воевала с Ливонией, Польшей и Литвой, трижды со Швецией. Но основной проблемой, вставшей перед Россией в XVI веке, была проблема Турции, Казани, Астрахани и особенно Крыма. Тем более, что теперь от решения этих проблем напрямую зависела судьба не только русского государства, но и существование русского народа. Крымские татары которых сейчас пытаются представить жертвами русского геноцида, совершали постоянные разорительные набеги на Русское Царство, угоняя в плен мужчин, женщин и детей, которых крымские евреи и греки перепродавали в Стамбул, в Египет и в Европу.
По стечению обстоятельств высшая точка русско-татарского противостояния пришлась на начало 70 года XVI века. Она характеризовалось бескомпромиссной борьбой двух непримиримых противников, Ивана IV и Девлет-Гирея I, растянувшейся фактически на четверть столетия. Они сошлись в решающей схватке за господство в Восточной Европе. С потерями теперь никто не считался, так как победителю доставалось всё.
Тем более, что в первые имело место начало длительной и упорной борьбы русского народа с турецким нашествием на русскую землю, с нашествием, которое шло со стороны Черного и Азовского морей. Турецкое наступление на Русское государство в XVI веке проходило по трем основным направлениям: через Молдавию и Валахию на украинскую землю, через Крым, в лице крымского хана, на центральные районы государства, и через Черное море, устье Дона и Азов на Поволжье и юго-восточные окраины государства. Хотя турецкое нашествие на Астрахань и закончилось полным провалом, однако это не заставило Стамбул и Бахчисарай отказаться от собственных планов по отношению к Москве. С начала 70 годов Крым ещё более усиливает «натиск на север», преследуя далеко идущие цели.
Следует иметь в виду, что к этому времени, положение Руси на «южном фронте» очень сильно осложнилось, в связи с тем, что основная часть русских сил была задействована в Ливонской войне. В результате этого, созданная в предыдущие десятилетия достаточно эффективная система обороны южных рубежей, оказалась в значительной степени ослаблена, чем естественно воспользовался крымский хан. Любые построенные укрепления лишь тогда хороши, когда их защищает сильный гарнизон усиленный артиллерией. Увы, здесь этого не было по причине резкого сокращения людских ресурсов на Московской Руси.
Тем более, что в течение 25 летней Ливонской войны татарские орда 21 раз совершали набеги на русские земли, 12 из которых возглавлялись непосредственно Девлет Гиреем или его сыновьями. Московская Русь попала в непрекращающийся цейтнот с цугцвангом. Серьезное выступление против Турции и Крымского ханства было практически невозможно, но защищать южные границы России было необходимо, так как не прекращающиеся массированные набеги кочевников на русское порубежье приносило колоссальные разрушения и убытки, а так же массовую убыль населения.
В мае 1571 года ненасытная и кровожадная орда Девлет Гирея, благодаря подлючему предательству своих же иуд, сумело нанести серьезное поражение войскам Ивана Грозного, при этом испепелив Москву и основательно разорив центральные районы Московской царства. Одухотворённые небывалым успехом крымчаки с победой вернулось домой, уводя с собой десятки тысяч пленных. Последствия нашествия были ужасными: сгорела Москва, была уничтожена боеспособная армия, при этом погибло большинство русского населения центральных районов Московии. Были основательно разорены 36 городов, убито и угнано в рабство более 100 тысяч человек. Одновременно с крымчаками, в качестве их союзников, Большие ногаи совершили нападение на казанские места, Тетюши и Алатырь, нанеся и здесь русским большие потери, разорив до основания их.
Иван Грозный, чье государство было основательно ослаблено внутренними неурядицами, мором, голодом и многолетней войной, утратил к тому времени уверенность в себе и в своих силах, и казалось, был готов пойти на серьезные уступки, вплоть до фактической передачи хану территорию Нижнего Поволжья и не только. По всей видимости понимая, что справится с врагом в условиях ведения бесконечной Ливонской войны, будет трудно, пытался откупиться от хана завоеванной им Астраханью. Однако это предложение никак не устроили Девлет-Гирея, теперь желавшего большего. Крымский хан полагал, что находится всего в шаге от достижения этой столь желанной для него и его предшественников цели, порабощения Руси, и решает довести начатое дело до логического конца.
В Москве относительно намерений кровожадного крымского хана не имели никаких иллюзий, особенно после знаменитого приема татарских послов в селе Братошино в июле 1571 года. Не прикрытая грубость Девлет-Гирея по отношению к русскому царю и непомерные желания его были более чем очевидны. Ободренный успешным набегом на Русь и уверенный, что она еще долго не оправится от такого удара, Девлет-Гирей выдвинул беспрецедентный ультиматум. Помимо уничтожения русских укреплений на Сунже и Тереке, он стал требовать у Ивана Грозного теперь и возвращения Казанского и Астраханского ханств. Теперь русским было предельно ясно, что следующим летом предстоит жаркая схватка. И речь шла уже не о территориях, не о взятых или потерянных городах. Речь шла о самом существовании Российской державы и её народа.
Прибывшие к русскому царю татарские гонцы с вызывающей дерзостью вручили царю наглою ханскую грамоту, где говорилось: «Жгу и пустошу все из-за Казани и Астрахани, а всего света богатство применяю к праху, надеясь на величество божие. Я пришел на тебя, город твой сжег, хотел венца твоего и головы; но ты не пришел и против нас не стал, а еще хвалишься, что-де я московский государь! Были бы в тебе стыд и дородство, так ты б пришел против нас и стоял. Захочешь с нами душевною мыслию в дружбе быть, так отдай наши юрты, Астрахань и Казань; а захочешь казною и деньгами всесветное богатство нам давать, ненадобно; желание наше, Казань и Астрахань, а государства твоего дороги я видел и опознал».
Стремясь выиграть столь важное для России время, русский царь показывая покорность и унижения, продолжает поддерживать дипломатические контакты с крымским двором, демонстрируя готовность идти на определенные уступки. Русские были вынуждены срыть укрепления на Кавказе, а царь послал в Крым дорогие подарки. В это же время, Иван Грозный и его советники едва ли не сразу после майской катастрофы начали готовиться ко второму акты драмы. Тем более, что Девлет-Гирей повелел воинам «не расседлывать коней». А вслед за ним и турки намеревались двинуть свои армии, стремясь закрепить владычество над Россией.
Беспокойной и хлопотливой выдалась зима 1571–1572 годов в Москве. На северо-западе зашевелились свеи, и давно вызревавший нарыв наконец прорвало. Малая война на русско-шведском пограничье переросла в большую и русский царь хотел разгромить шведов до прихода крымчаков. Добавим к этому посольские хлопоты, когда один за другим в разорённую татарами Московскую Русь приезжали послы с многочисленной прислугой от окрестных государств, и всех их надо было принять должным образом, разместить, накормить-напоить, выслушать и дать должный ответ.
Между тем на южных границах события развивались своим чередом. Россия была опустошена голодом и чумой. Пострадали хозяйства, большинство крестьяне умерли от эпидемии, разошлись из-за голода или были угнаны татарами. Погибли основные силы сразу двух русских армий, одна под Ревелем, другая в Москве. Теперь сожжённая русская столица казалась татарам весьма лёгкой добычей. В такой благоприятной для себя военно-политической ситуации, хан рассчитывал в наступившем 1572 году отторгнуть от России Среднее и Нижнее Поволжье, подчинить себе Москву.
В Стамбуле так же были настроены воинственно, но только ещё более решительно. Держать Русское государство в окружении своих вассалов представлялось крайне заманчивым для султанской Турции в период ее наивысшего военного расцвета в XVI веке. Вот почему султан и решил путем вооруженной силы не только вытеснить русских с территории Поволжья, но и подчинить себе Московскую Русь.
Прибывших в Турцию русских дипломатов встретили весьма грубо и заносчиво. Так всегда поступают с проигравшей страной и Россия здесь не была исключением. Теперь Селим II соглашался на мир только в том случае, если царь уступит Казань и Астрахань, а сам признает себя вассалом султана. Одухотворённый небывалой победой крымского хана, он считал, что не зачем брать часть, если можно взять всё. Прошлый поход показал ему , как можно легко громить ослабленную и разобщённую Русь. Значит, теперь оставалось её добить совсем, а не разговаривать с её послами
Алчные и жадные евреи-работорговцы, своим непревзойдённым чутьём почуявшие баснословные прибыли из намечающегося мероприятия, теперь наперебой вызывались спонсировать следующий поход, а за это получали от хана ярлыки на беспошлинную торговлю в русских городах. В свою очередь османский падишах Селим просит у Сигизмунда сделать Киев, своей промежуточной базой для операций на севере против русских. Молдавский господарь получил приказ султана строить мосты на Дунае и запасать продовольствие для войск.
Неспокойно было и в недавно завоёванной казанской земле. Военные неудачи поколебали русское владычество в Поволжье и Прикаспии, где уже давно полыхали широкомасштабные антирусские восстания местного населения, поднятые с помощью крымских агентов. К тому же Ногайская орда окончательно порвала союзные отношения с Москвой и примкнула к антирусской коалиции, совершая набеги на русское пограничье. Союзниками крымского хана выступили многие адыгейские князья с Северного Кавказа, так как горячие горские князья тоже захотели поучаствовать в намечавшемся грабеже. Тем более, что за спиной у них стояла крупнейшая в Европе военная держава, Османская империя, вставшая в позу охотничьего пса. Запах добычи делает с хищниками невероятные преобразование в их сознание, что влечёт за собой радикальные изменения в их поведении.
Если в предшествующие годы татары действовали только в качестве союзников польского короля, то теперь они ставят перед собой самостоятельные цели. Именно после набега-нашествия и сожжения Москвы 1571 года, Девлет Гирей немножко запоздало решил стать новым Батыем. В такой ситуации хан надеялся не только отторгнуть от России Среднее и южное Поволжье, но и захватить Москву и тем самым восстановить давнюю зависимость Руси от татар. По планам Крымского Хана его огромная армия должна была войти в русские пределы и остаться там навсегда, для того чтобы управлять Русью. Он угадал, так как она и осталась там навсегда.
Его вельможи захлёбываясь слюной, с помощью турецких кураторов, распределили области Русского царства, которыми они должны были руководить, скрупулёзно составляя схемы административного управления покоренной, как им казалось землёй. Накануне вторжения Девлет Гирей приказал расписать между мурзами уезды и города России. Увлечённый таким перспективным предприятием, турецкий султан направил в Крым крупный отряд янычар для участия в завоевательном походе на Русь. Они все шли на Русь не просто воевать, он шли царствовать на Руси. Им убогим и в голову не могло прийти, что кто-то осмелится выступить против такой силы, шутка ли, 120 тысяч воинов.
Во всей Европе того времени не было ему достойного противника. Против них царь Иван Грозный смог бы выставить около 40 тысяч человек, стрельцов, опричников, казаков и немецких наёмников. Об этом знали прекрасно как в Бахчисарае так и в Стамбуле от своих агентов среди русской правящей верхушки. Судя по численности войск и их боевому потенциалу шансов у русских в этой войне было катастрофически мало.
В 1572 году над Русью нависла реально смертельная угроза. Последствия проигрыша Иваном Грозным в этой кампании могли быть самыми неожиданными, вплоть до потери своей независимости. В этих условиях обязательства русского государя выплачивать крымскому «царю» не только богатые поминки, но и «Магмет-Кирееву дань» были лёгкой забавой. Не трудно догадаться, что Иван Грозный опасался потери Москвы, и пытался сохранить государство, находясь за её пределами. От исхода противостояния с Девлет-Гиреем зависело, сохранит ли Русь свою свободу или вернутся страшные времена иноземного ига.
Исходя из этого в Москве также готовились к новым сражениям. К концу 1571 года наконец-то прекратился мор, два года свирепствовавший по стране. Открылось свободное сообщение между различными районами, перевозки продовольствия, товаров. И государь решил использовать зиму, для переброске войск на южном направлении.
На Руси не хватало людей для набора в царскую рать. Сил было так мало, а их еще требовалось разделять. Усиливать войска нужно в Поволжье, а так же гарнизоны крепостей на западе. На рубеж Оки ратников собирали с «миру по нитке». Однако на этот раз удалось перебросить силы из Ливонии и Карелии на юг. В опрично-земской армии на южном фронте было около сорока тысяч человек, в том числе и немецкие наемники. Как ни странно и породоксально, но спасать целостность и независимость Московского государства пришлось тем самым земским дворянам-военачальникам, которых великий государь однозначно считал изменниками и потенциальными врагами. Так и мой дед, сын врага народа, в 1941 году погиб под Москвой защищая свою Родину.
Зимой были составлены планы ведения кампании и подготовлены предварительные росписи полков и воевод. Русское командование расположило основные силы под Коломной, надежно прикрыв подходы к Москве со стороны Рязани. Но оно учло также возможность повторного вторжения татар с юго-запада, из района Угры. На этот случай командование предполагало выдвинуть на крайний правый фланг в Калугу воеводу князя Дмитрия Хворостинина с передовым полком. Посему, вопреки традиции, передовой полк по численности превосходил полки правой и левой руки. Хворостинину был придан подвижный речной отряд, состоящий из ратников с Вятки, для обороны переправ через Оку.
В апреле в Коломне был проведен смотр собранным войскам, во главе которых царь поставил князя М.И. Воротынского, прославившегося участием во многих походах и битвах того времени. Русским командованием была проведена «роспись» полков по наиболее опасным направлениям татарских набегов «крымской украины». Уже весной 1572 года Иван Грозный направляет три полка под началом боярина князя И.А. Шуйского на «берег», в ожидании набегов крымских татар. Хотя ещё в конце декабря Иван Грозный приказал князю Петру Волконскому и Елизарию Ржевскому ехать в Перемышль, делать засеку там, где в мае Девлет-Гирей переправлялся через реку Жиздра.
Главными опорными пунктами-крепостями на укрепленной засечной черте, защищавшей южные границы Московского государства и охранявшей почти все переправы через Оку, были Таруса, Серпухов, Кашира и Коломна. Сюда же вошли построены в 1514–1530 годах крепости в Туле и Зарайске. Главной крепостью, защищавшей Москву с юга, был Серпухов. Берега Оки у города защищал тройной ряд свай с заостренными концами. Крепости имели постоянные военные гарнизоны, а служилые люди, свои усадьбы.
Помимо этого, сторожевые посты русских образовывали 12 цепей, сетью тянувшиеся от реки Суры до реки Сейма и отсюда поворачивавших на реки Ворсклу и Северный Донец. Сторожевые пункты отстояли один от другого на день, чаще на полдня пути, чтобы возможно было постоянное сообщение между ними. Сторожи были ближние и дальние, называвшиеся по городам, из которых они выходили. Сторожа стояли на своих местах неподвижно, “с коней не сседая”, преимущественно оберегая речные броды, перелазы, где татары лазили через реки в своих набегах.
В Диком поле была создана постоянная сторожевая служба с центрами в Путивле и Рыльске, действовавшая с весны до зимы. Русские полевые разъезды по разработанным воеводами маршрутам одновременно находились вдоль всей южной границы России. Отдельные сторожи уходили для разведки далеко в степь.
Главные силы русской рати, что должны были принять основной удар неприятеля, включали в себя пять полков. В 1572 русское командование согласно новой росписи указывает войскам места дислокации. При этом всю артиллерию забирает из Коломны и из Серпухова и распределяет между полками. Этот же документ предусматривал выдачу натурального и денежного жалования немецким наемникам Юргена Францбека и Карлуса из Нарвы. От посылки Воротынскому служилых татар было решено отказаться в виду опасения их перехода на сторону единоверцев, как это было в Кашире в 1571 году.
Полк правой руки, князь Н.Р. Одоевский и воевода Ф.B. Шереметьев, находился в Тарусе. В нем было 3 590 человек, дети боярские, опричники, наемники-немцы, стрельцы, «казаки конные с пищалями», отряды из «украинных мест». Орла, Чернигова, Стародуба.
Передовой полк, воевода А.П. Хованский, князь Д.И. Хворостинин, располагался в Калуге. Он насчитывал 4457 человек, среди них дети боярские, опричники, казаки, отряды «из окраинных мест», Новосиля, Смоленска, Рязани, Епифани.
Сторожевой полк, князь И.П. Шуйский, окольничий В.П. Умный-Колычев, был размещен в Кашире. В нем было 2063 человека, дети боярские, опричники, казаки.
Полк левой руки, князья А.В. Репнин и П.И. Хворостинин, располагался по селам на реке Лопасне. В нем было 1651 человек, дети боярские, опричники, казаки. Кроме того, был образован при передовом полку особый речной отряд «в струзех» специального назначения из Вятки. Общая численность всех полков достигала 20 034 человека.
Впервые под единым командованием военачальника из «земщины» находились и земские, и опричные войска. Воеводы «окраинных» городов: Дедилова, Данкова, Орла, Новосили, Ряжска, Епифани, Шацка, Пловы и Соловы получили приказ, при появлении врага с частью своих сил немедленно отойти назад, к Оке и соединиться здесь с главными силами, усилив их перед решающей схваткой с татарами. В полном составе остались лишь гарнизоны Михайлова, Зарайска и Одоева, находившиеся на самом опасном направлении.
Главой пограничной стражи в Коломне и Серпухове, составлявшей всего 20 тысяч воинов, был назначен царём князь Михаил Воротынский. Под его началом были объединены опричные и земские войска численность 50 тысяч человек. Вместе с казаками и другими формированиями, привлеченными к обороне «берега», ее количественный состав можно определить в 73 тысячи человек. Кроме них, к силам Воротынского примкнул посланный царём отряд из 7 тысяч немецких наёмников, в том числе конные рейтары из Нарвы во главе с ротмистром Юргеном Фаренсбахом, а также донские казаки. Прибыл нанятый отряд из тысячи запорожских казаков, под командованием Михаила Черкашина.
Психологический шок от катастрофы 1571 года у русского царя и его воевод постепенно прошёл. Москва внедряла в жизнь чрезвычайные меры по восстановлению обороны на юге и боеспособности армии. Что вскоре дало свой эффект. Тем более, что после потери самообладания к русскому царю вновь возвращается присущая ему твёрдость в принятие решений и воплощений их в жизнь. И уже вскоре, на приёме очередного татарского посланника, Иван Грозный проигнорировал прямой вопрос о возвращение Девлет-Гирею не только Казани но и Астрахани. Саму точку зрения повторил в грамотах, что были посланы с гонцом в Крым. Всем стало понятно, что такой ответ не мог удовлетворить кровожадного крымского хана. И потому военные приготовления на Московской Руси были форсированы.
Большое значение было уделено русским царём укреплением крепостей и постройки новых засечных черт. Прежде всего поспешно строились укрепления вокруг Москвы. Однако главное внимание было обращено на Окский рубеж обороны, где проходила главная линия обороны государства. Особенно тех мест где была возможность переправы через реку.
Ока была укреплена более, чем на 50 вёрст вдоль по берегу: один против другого были набиты два частокола в 4 фута высотой. Частоколы сооружались людьми князей и бояр с их поместий. Стрелки могли укрываться за обоими частоколами и стрелять из-за них по татарам, когда те переплывали реку. За этими укреплениями русские воеводы рассчитывали оказать сопротивление крымскому хану. Это были тройные ряды свай, заостренных кверху.
В Москве не сомневались в том, что главной целью готовящегося похода Девлет-Гирея будет русская столица. Однако какую дорогу он выберет, было никому неясно. Если крымский хан снова, как и в прошлом году, Оку в в верховьях перелезет, то оттуда он пойдёт на пойдет на Болхов старой дорогою, то «плавная» рать из набранных на Вятке ратных людей вместе с наемными конными запорожскими казаками-пищальниками должны были спешно выдвинуться к Жиздре, стать там в укреплённых местах и препятствовать противнику форсировать реку, сдерживая татар до подхода главных сил. При этом составители наказа неоднократно подчеркивали, чтобы воеводы ни в коем случае не стремились «на походе со царем на полех без крепостей однолично не сходитися», берегли наряд и пехоту и выбирали место сражения, таким образом, чтобы стрельцы успевали «поиззакопатися по крепким местом».
В качестве второго варианта действий русским командованием была изучена возможность наступления хана непосредственно на Москву, кратчайшим путем, к реке Оке, прямо между Колугой и Олексиным, или меж Олексиным и Серпухова, или меж Серпухова и Каширы, или меж Каширы и Коломны». И снова «плавная» рать и запорожские казаки должны будут поспешать к месту предполагаемой переправы неприятеля с тем, чтобы помешать ему беспрепятственно «перелезть» через Оку.
Основные же силы в это время выдвигались бы к месту выхода татар к Оке. И опять в наказе было прописано «накрепко»: «…как у реки станут против царя, а будет в ыном месте люди иные перелезут, и у бояр бы и у воевод, что было заранее расписано, которым пешим людем с пищальми и конным стояти против тех людей, которые учнут за рекою стоять, а ещо не перелезут; и которым полком от тех людей стояти и береженье держать, которые в ыном месте перелезут, чтоб, приговоря про то заранее, розписати, чтобы в то время ведал, кому где промышляти».
То есть воеводы должны были заранее попытаться предусмотреть возможные варианты действий неприятеля, обдумать контрмеры и довести их до начальных людей с тем, чтобы «всякий воин знал свой маневр».
Рассматривался в Разрядном приказе и тот случай, если татары попытаются форсировать Оку под Рязанью и выйти к Коломне по левому берегу реки. Тогда воеводам предписывалось «итти убережною дорогою, да выбрати крепкое место, да тут стати от реки до лесу и на лесу крепости поделати, да тут полки стати, чтоб, царя из крепких мест на поле не выпущая, его встретить, чтобы стрельцы и с казаки с пищальми в крепком месте при лесе стать и крепости наряду и стрельцом поделати, где какова пригоже, посмотря по месту, и промышляти государевым и земским делом со царем, сколько Бог помочи подаст».
Наконец, не исключался вариант действий крымского хана и его сыновей, когда они откажутся идти по уже известному маршруту к Москве, а направятся восточнее столицы, во владимирские земли. Последние давно, еще со времен нашествия Мухаммед-Гирея I в 1521 года, не подвергались неприятельским вторжениям и в случае успеха татары могли рассчитывать на богатую добычу и большой полон.
В таком случае наказом предписывалось «бояром и воеводам итти к Володимерю да ко Клязме, под Володимерем или где пригоже царя и великого князя делом и земским промышляти со царем». Однако действовать они должны были осторожно и аккуратно, в особенности опасаясь того, что неприятель предпримет попытку ввести русское командование в заблуждение, вынудить его бросить свои полки с «берега» на северо-восток, и тогда хан главными силами прорвет оборонительный рубеж по Оке. Особенно подчеркивалась составителями наказа значимость хорошо налаженной системы дальней разведки.
Главным минусом в планах русского командования была прежде всего, чрезвычайно растянутый характер их расположения, от Калуги до Каширы, а это по прямой, немногим менее 150 км. Это создавало серьезные проблемы в управлении всей группировкой и налагало большую ответственность на воевод, командовавших отдельными полками, которым приходилось принимать решения на свой страх и риск.
Кроме того, концентрация полков на направлении главного удара противника была затруднена и поэтому огромное значение приобретала разведка. Чем ранее будет обнаружен неприятель, чем раньше станет возможным более или менее точно определить его намерения, тем больше времени будет у русских воевод для принятия адекватных ответных мер. Этим и объясняется внимание, с которым при составлении наказа отнеслись в Разрядном приказе к проблемам изучения и подготовки будущего театра военных действий, организации взаимодействия полков и разведки в Поле, что было отмечено выше.
Вместе с тем, три полка из пяти находились достаточно близко друг от друга. Речь идет о полках большом, что был в Серпухове, левой руки, что встал, очевидно, близ места впадения Лопасни в Оку, и сторожевом, в Кашире. Их разделяло по 25-30 км вдоль левого берега реки, то есть несколько часов скорого марша.
Царь и Разрядный приказ подошли на этот раз к выбору воевод «береговой» рати чрезвычайно ответственно. Ставки в игре были высоки, и недостаток людей можно и нужно было компенсировать не только техническим преимуществом, но и превзойти неприятеля в качестве командования. К счастью толковые воеводы на Руси всегда были, и на этот раз с назначениями, как показали последующие события, в Москве не ошиблись. Главные воеводы, М. Воротынский и И. Меньшой Шереметев, отслужившие не один десяток лет на самых разных должностях, были опытными и заслуженными полководцами. Воротынский всю свою жизнь провел на «берегу», сражаясь с татарами, и из старших военачальников того времени был, пожалуй самым искушенным в хитростях степной войны. Его «товарищ» Меньшой Шереметев, хотя и отслужил на десяток лет меньше, но имел более разнообразный боевой опыт, ходив походами не только на татар, но и на литву, и на «немцев».
Расстановка воевод в остальных полках также наводит на мысль о том, что прежде чем вынести окончательное решение, при царском дворе долго размышляли над этой проблемой. Во всяком случае, чередование знатных, но недостаточно опытных воевод, с менее родовитыми, но зато хорошо зарекомендовавших себя на полях сражений и в походах, говорит о многом. Обращает на себя внимание и возраст большинство воевод береговой рати, между 30 и 40 годами. А это был самый лучший возраст любого мужчины.
Итак, в течение поздней осени 1571 — начала весны 1572 года Иван Грозный, Боярская дума и Разрядный приказ проделали огромную работу по подготовке новой кампании. На местах были проведены смотры служилых людей с целью выяснить, сколько их может выступить в поход весной 1572 года «конно, людно и оружно», затем по итогам смотров по городам были разосланы государевы грамоты, «чтоб дети боярские были готовы и запас себе пасли на всю зиму и до весны и лошади кормили, а были б по тем местом, где которым велено бытии…»
Но несмотря на принятые меры, у царя Ивана Грозного не было полной уверенности в возможности русской армии остановить вторжение татар на Окском рубеже. Поэтому после апрельского смотра сосредоточенных в Коломне войск, он уехал в Новгород, куда зимой 1571-72 года отправил 450 возов с государственной казной. В Новгороде Иван Грозный написал духовную грамоту, завещание, отметив факт своего «скитания по странам» и изгнанничества «от бояр», которых он обвинял не только в самовольстве, но и в тайном пособничестве татарам.
Вместе с численностью войска возросли и аппетиты хана. Девлет-Гирей не скрывал, что едет «в Москву на царство». К этому времени колесо войны уже было раскручено. Избежать войны Девлет-Гирей не мог, даже если бы и захотел, как и у Ивана Грозного, у него не было пути назад. После громогласных заявлений, сделанных после сожжения Москвы, позволить русскому государю и дальше оттягивать разрешение вопроса о Казани и Астрахани означало признать, что хан переоценил свои успехи и размеры того поражения, которое он нанес Ивану. На карту была поставлен не только репутация самого Девлет-Гирея, но и престиж Крымского ханства, его претензии на роль защитника и покровителя всех татар и ислама в Восточной Европе.
Крымский хан тем временем неспешно собирал свои силы и тоже готовился к походу. В начале июня 1572 года, в свете своего величия, Девлет Гирей с огромной ордой вышел из Перекопской крепости и направился на Север, когда ещё зеленела в Диком поле новая трава. Перед набегом он пообещал своему хозяину в Стамбуле, что приведет плененного русского царя как собаку на аркане в Бахчисарай, а всю Русь покорит за один год. Поэтому под бунчуки собралось все дееспособное мужское население ханства. Как им хотелось несметного русского богатства и много русских рабов. Московский летописец писал о том, что «…иде царь крымский гнев божий над Рускою землею попущением божиим за грехи наша. И прииде царь с великими похвалами и с многими силами на Рускую землю, и росписав всю Русскую землю, комуждо что дати, как при Батые…»
Во вторжении участвовало до 100 тысяч всадников из Крымского ханства, Большой и Малой ногайской орды, северокавказских племен, с ними шли до 20 тысяч турецких янычар. Хан имел в своем распоряжении турецкую артиллерию. Татары, вооруженные луками, кривыми саблями и ножами, пиками и щитами, на своих малорослых, но сильных и выносливых степных лошадях, без обоза, питаясь небольшим запасом сушеного пшена или сыра да кониной, легко переносились через эту необъятную степь, пробегая чуть не тысячу километров пустынного пути. Частыми набегами они прекрасно изучили эту степь, приспособились к ее особенностям, высматривая наиболее удобнейшие дороги.
В марте Девлет-Гирей дождался прихода ногаев и затем, собрав большую часть своих людей, примерно во второй половине мая вышел из Крыма и встал на Молочных водах, дожидаясь отстающих. Уверенный в своей победе Девлет-Гирей, так же полагаясь на многочисленность своей армии, предполагал идти не скрываясь прямо к главным «перелазам» через Оку. Поскольку и конечная цель похода была хорошо известна, и силы, собранные ханом, позволяли расчитывать на успех, то, видимо, Девлет-Гирей и его лучший военачальник Дивей-мурза, не слишком озадачивались вопросом, по какому маршруту идти на Москву, выбрав к тому времени хорошо изученный татарами путь, Муравский шлях. Двигаясь медленно, так как быстрому маршу мешал большой обоз и верблюды, которые отнюдь не являлись быстроходными скакунами. В первых числах июля огромное ханское войско достигло верховьев рек Мжа и Коломак, где и остановились на отдых.
В этом районе они были обнаружены русскими сторожами. Немедленно гонцы помчались с вестью в Путивль и Рыльск. Оттуда тамошние наместники отписали на «берег», князю М.И. Воротынскому, и в Москву, князьям Ю.И. Токмакову, об обнаружении неприятеля. 17 июля об этом уже узнал Иван Грозный.
Воеводы окраинных городов узнали о том, что из «Дикого Поля» в очередной раз надвигается на Русь крымское войско, не позднее 9—11 июля . Сразу после этого они поднялись со своими людьми и, оставив в пограничных городах-крепостях небольшие гарнизоны, пошли на соединение с главными силами русской армии согласно заранее составленной диспозиции. В назначенные полки они прибыли к середине июля, тем самым завершив развертывание русской армии.
Воевода Воротынский и подчиненные ему воеводы усилили разведку, пытаясь как можно точнее определить главное направление удара неприятеля и успеть стянуть туда все свои силы. Противник облегчил им решение этой сложнейшей проблемы. Противник облегчил им решение этой сложнейшей проблемы. Окончание тут…
Публикация:
Янус Полуэктович Невструев — единый в двух лицах директор института и политолог блуждающий в прошлом и будущем!