Такая красивая, что даже голуби, увидев ее курящей на балконе, застывали в воздухе и забывали как летать и гадить.
Застынет такой. И висит. Любуется.
И умная была тоже. Врач-стоматолог весьма перспективный и неплохо зарабатывающий. Что немаловажно и тоже вызывает уважение у голубей.
Когда Олечка в белом недлинном халатике шла по коридору своей клиники, у всех пациентов мужского пола (пусть они сперва пришли в урологию) зубы начинали болеть и требовать немедленной починки.
У пациенток зубы тоже начинали болеть. Но от зависти.
Однако после близкого или относительно близкого знакомства с Олечкой, у всех на Олечку случался импринтинг, любовь и уважение. Поскольку человеком она была открытым, веселым и по-настоящему добрым.
Очень, очень хороша была Олечка.
***
Она к своим двадцати пяти годам была уже пять лет как замужем. Всем тогда полагалось замуж, чем раньше тем лучше. Олечка волей судьбы и родителей тоже оскоромилась и вышла.
Муж Андрей был среднего качества, но не самый худший из возможных… Но… Но только характер у Андрюхи был говняный. Вот не просто унылоговняный, а злобноуныложелчноговняный характер, из тех, которые часто выдаются в нагрузку к маленькому росту, маленькому пенису и слабой потенции.
Само собой, такое сокровище, как Олечка он не мог не ценить. И, понятно, что ценил он его в рамках своего унылозлобноговняного дискурса.
– Как я выгляжу? – спрашивала Олечка утром. (Все женщины зачем-то делают это, как будто им не все равно).
– На троечку, как всегда. Смирись уже с тем, что ты страшненькая, – отвечал, сцепив ротик в морщинистую попочку, муж. И отворачивался. И требовал подать еще блинов и кофе с молоком.
– У меня вчера был такой сложный случай, так вот я…
– Мне не интересно. Лучше поди ребенка в школу собери. И еще кофе. – Морщинистая попочка становилась еще морщинистее.
– А пошли вечером к Петровым. Там попоем, посидим, поболтаем.
– Нечего там делать у твоих Петровых. Дураки… Мы к ним ходим, а они только и думают как нас на.бать.
– Петровы? Им-то зачем? Они вроде как…
– Все хотят всех на.бать. Ты просто глупая. Жизни не знаешь.
Андрюша был из тех, кого все всегда хотят на.бать. А если не на.бать, то использовать. А не использовать, так подставить. А не подставить, так посмеяться…
В общем, Андрюша был такой человек, который родился в ночь с понедельника на понедельник, причем оба понедельника были пятницей тринадцатого. Когда он родился, акушерка назвала его неведомой зверушкой, закатала в бочку, бочку кинула в море…
Там он в этой бочке и жил до своих тридцати лет. Из бочки гундося, что мир – говно, люди-твари, а Олечка уродина, дура и никому кроме него- Андрюхи не нужна. И что, женившись на Олечке, Андрюха спас ее от одиночества, панели, тюрьмы, сумы, психушки и прозябания…
Да что я? Мы такое все знаем…
Но “все так живут”. Поэтому Олечка, в очередной раз выслушав то, какая она бесполезная дура, шла на балкон курить и не замечала ни застывших в восхищении голубей, ни своего красного диплома, ни того, что она уже давно обошла Андрюшу по карьерной лестнице и по зарплате.. кстати.
Любовь така любовь.
Так бы и жила бы Олечка, возможно в какой-то момент сдавшись и поверив в свою “троечку” и став “троечкой”, и перейдя, как настаивал Андрюша, в поликлинику ближе к дому простым врачом… А то и уволилась бы, потому что Андрюша сетовал, что ребенок брошен, дома грязь и ужины не достаточно свежи и калорийны.
Но Бог все же любит нас (или это голуби не вынесли несправедливости и нажаловались кому надо). И в клинику, где Олечка работала, приехала делегация врачей из Италии делиться опытом и все такое.
И ах нет… Читатель ждет уж рифмы адюльтер. А там просто был итальянский дедушка-профессор, который конечно же в Олечку влюбился, но больше как в специалиста… и позвал ее на практику в город Триест. На полгодика.
– Нет! Нет! Никогда! – визжал Андрюша и швырял чашки в стену. – Ты что шлюха? Да ты там только для этого нужна? ТЫ что думаешь тебя всерьез берут за твои мозги… у Тебя их нету! Тебя берут туда, чтобы вы.бать. Потому что баба ты видная…
– Погоди! – не поняла Олечка. – Как это “видная”? Ты ж говорил всегда, что страшненькая.
– Это я так говорил, чтоб ты не мнила там о себе. А так, тебя ж только за твою внешность и держат. Врач-то ты так себе. Дура потому что.
Вот тут Олечку и перемкнуло.
Собрала она вещи, ребенка и сперва к маме, а потом в город Триест.
Когда вернулась, Андрюша был тише воды -ниже травы. Но как раз там в Триесте и случилось то, чего так давно уже ждет читатель. Совсем с другим человеком. И без продолжения.
Но Олечка вдруг увидела, что член может быть и побольше, секс поинтереснее, а с утра можно попросить кофе с молоком и блинчиков в постель и услышать “Какая же ты красивая… умная… самая лучшая… и пойдем вечером танцевать и пить вино… “.
А что? ТАк можно было?
С Андрюшенькой они расстались. Андрюшенька через полгода обзавелся очередной “олечкой”, тоже, кстати, очень красивой и умной. Но нашей Олечке это было уже не интересно. У нее была своя жизнь, в которой она была “на отлично”.
А во всем виноваты кто? Голуби…
Зы. Я это к тому, что если какой-нибудь андрюшенька говорит вам, что вы “На троечку” – сам он на троечку. Лопаткой по башке, зарыть на грядке и забыть…
Автор: #Ляля_Брынза@respawn.atreydas
TELEGRAM BARCAFFE
Публикация:
