На следующий день оно покинуло столицу Польши. Польское правительство тоже отправилось в дорогу из Люблина, теперь в направлении на румынскую границу. Ставка главнокомандующего маршала Рыдз-Смиглы 10 сентября также направилась туда из Бреста. Польская армия в течение нескольких дней фактически никем не управлялась.
14 сентября «Правда» выступила с передовицей «О внутренних причинах военного поражения Польши», которая начиналась следующими словами: «Хотя с момента начала военных действий между Германией и Польшей прошел какой-либо десяток дней, уже можно утверждать, что Польша потерпела военный разгром, приведший к потере почти всех ее политических и экономических центров.
Трудно объяснить такое быстрое поражение Польши одним лишь лишь превосходством военной техники и военной организации Германии и отсутствием эффективной помощи со стороны Англии и Франции. В ходе военных действий между Германией и Польшей нельзя привести фактов сколько-нибудь серьезного сопротивления польских войск наступлению германской армии, фактов какого-либо частичного успеха успеха поляков на том или ином оперативном направлении. Мало того, все данные о положении в Польше говорят о все возрастающей дезорганизации всей польской государственной машины, о том, что польское государство оказалось настолько немощным и недееспособным, что первых военных неудачах стало рассыпаться».
Одной из причин этой катастрофы была названа националистическая политика польского правительства в стране, где 40% населения не были поляками. «Национальная политика правящих кругов Польши характеризуется подавлением и угнетением национальных меньшинств и особенноу краинцев и белорусов. Западная Украина и Западная Белоруссия — области с преобладанием украинского и белорусского населения, являются объектами самой грубой и эксплуатации со стороны польских помещиков. Положение украинцев и белорусов характеризуется режимом национального угнетения и бесправия».
Точка зрения советского правительства была высказана довольно ясно. Польское государство проиграло войну, и виновато в этой катастрофе националистическое правительство Польши. Каких-либо серьезных успехов у поляков не было. Действительно, к 14 сентября даже коммюнике польского Генштаба сообщали только об отступлении своих войск, хотя поляки и утверждали, что они переходят в контратаки и противник несет большие потери. 14 сентября впервые появились сообщения о том, что польские военные самолеты 12 и 13 сентября нарушали воздушные границы СССР и даже были принуждены к посадке советскими истребителями. 15 сентября начался призыв в Вооруженные Силы.
Для обучения новобранцев было необходимо время и обученные уже кадры. 3 сентября Ворошилов подал на имя Сталина и Молотова докладную записку с просьбой задержать на месяц увольнение старослужащих красноармейцев и младших командиров в частях Ленинградского, Калининского, Московского, Белорусского, Харьковского и Киевского военных округов — всего 310 632 чел. Кроме того, на месяц предполагалось призвать в войсковые части пунктов ПВО 17 490 чел.
7 сентября Сталин встретился с генеральным секретарем Исполкома Коминтерна Георгием Димитровым. На встрече присутствовали также Молотов и Жданов. Сталин сформулировал отношение коммунистического движения к начавшейся войне — война идет между двумя группами капиталистических стран за господство над миром, СССР не против того, чтобы «они подрались хорошенько и ослабили друг друга», при этом советская дипломатия может лавировать между этими группами в своих собственных интересах. Переговоры с Англией и Францией Сталин оценил следующим образом: «Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и при этом ничего не платить».
Что касается Польши, то тут также все было ясно — польское государство перестало быть национальным, оно стало фашистским и живет за счет угнетения национальных меньшинств. «Уничтожение этого государства в нынешних условиях, — заявил Сталин, — означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше!» Вскоре позиция Москвы была озвучена публично и без всяких намеков. В 02:00 17 сентября в Кремль были приглашены Шуленбург и военный атташе ген.-л. Кестринг. Молотов и Ворошилов предупредили их — утром войска Красной армии перейдут польскую границу. В то же самое время заместитель наркома иностранных дел В. П. Потемкин вызвал для встречи Гжибовского. Польский посол был поднят с постели, он прибыл в НКИД в три часа ночи. Здесь ему была зачитана нота советского правительства.
Этот документ, подписанный главой НКИД, гласил: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам. Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными.
Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью. Примите, господин посол, уверения в совершенном к Вам почтении». Нота была опубликована через день.
Гжибовский явно был в шоке, поначалу он с трудом находил слова. Придя в себя, он начал говорить о том, что польско-германская война только что началась и рано делать выводы о крушении Польши. Принимать ноту он отказался, в том числе и по причине того, что не имеет телефонной связи со своим правительством. Очевидно, к чему-то подобному в НКИДе были готовы. Потемкин сообщил Гжибовскому, что нота будет доставлена в посольство, что и было сделано сразу же по окончанию этой встречи. Днем 17 сентября НКИД известил посольства стран, имевших дипломатические отношения с СССР, что произошедшие изменения ничего не меняют, и политика нейтралитета, занятая советским правительством ранее, будет продолжаться.
В тот же день по радио выступил Молотов. Его речь была текстуально близка передовице «Правды» от 14 сентября и ноте, направленной в польское посольство: «События, вызванные польско-германской войной, показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Польские правящие круги обанкротились. Все это произошло за самый кроткий срок. Прошло каких-нибудь две недели, и Польша уже потеряла все свои промышленные очаги, потеряла большую часть крупных городов и культурных центров. Нет больше и Варшавы, как столицы польского государства. Никто не знает о местопребывании польского правительства. Население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать.
В силу такого положения заключенные между Советским Союзом и Польшей договора прекратили свое действие. В Польше создалось положение, требующее со стороны Советского правительства особой заботы в отношении безопасности своего государства». Не были забыты и соображения, требовавшие защиты украинского и белорусского населения.
Красная армия выступила в Освободительный поход на Западную Украину и Западную Белоруссию. К 16 сентября на границах было собрано 8 стрелковых, 5 кавалерийских и 2 танковых корпуса, 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 моторизованные бригады. С воздуха их поддерживали 3 298 самолетов. Сводка Генерального штаба гласила: «С утра 17 сентября войска Рабоче-Крестьянской Красной Армии перешли границу по всей западной линии от реки Западная Двина (наша граница с Латвией) до реки Днестр (наша граница с Румынией». Командующий Белорусским фронтом командарм 2-го ранга М. П. Ковалев отдал приказ: «Товарищи бойцы! Великая историческая задача выпала на вашу долю — освободить родных братьев из польского плена. Вперед!» Схожий приказ отдал и командующий Украинским фронтом командарм 1-го ранга С. К. Тимошенко: «Мы идем на Западную Украину не как завоеватели, а как освободители наших украинских и белорусских братьев».
17 сентября и германское командование отдало приказ войскам «остановиться на линии Сколе — Львов — Владимир — Волынский — Брест — Белосток». Бек получил известие, что Красная армия начала переходить границу в маленьком городке Коломыя на польско-румынской границе. 17 сентября мудрый министр и творец польских внешнеполитических триумфов был интернирован в Румынии. 17 сентября Рыдз-Смиглы обратился к остаткам своей армии по радио. Он распорядился отходить в Румынию, не втягиваясь в бои. Кроме того, он распорядился не оказывать сопротивление Красной армии, за исключением случаев, когда советские войска будут разоружать польские. После этого Рыдз перешел румынскую границу. В тот же день, по странному совпадению судеб, на совещании Кароля II с премьер-министром и министром иностранных дел было принято решение предложить СССР договор о ненападении, который ранее отвергался Бухарестом.
18 сентября румынское правительство издало коммюнике о том, «…что польское правительство попросило румынское правительство предоставить гостеприимство главе государства и его министрам, которые перешли на нашу территорию, указали Румынии на необходимость дальнейшего соблюдения строгого нейтралитета по отношению к нынешним воюющим странам». Быстрое крушение польского союзника не оставляло выбора для Бухареста. 19 сентября сдались остатки 19 польских дивизий и 3 кавалерийских бригад, окруженных на западном берегу Вислы. Ударная часть польской армии прекратила существование — в плен сдалось 170 тыс. чел.
Королевское правительство лихорадочно искало тех, кто мог бы дать гарантии границам Румынии, обращаясь и к Англии с Францией, и к Германии с Италией. Уже в конце сентября стало ясно, что намечается сближение Бухареста с Римом и Берлином. Таковы были изменения, произошедшие менее чем за один месяц после того, как Германия начала войну, которая стала возможной благодаря тому, что Варшава сорвала возможность создания коалиции с участием Москвы!
Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2909962.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.
Советско-польская война (1919-1921)
Польский плен: как уничтожили десятки тысяч русских людей
Освободительный поход в Польшу. Развязка
Публикация:
Янус Полуэктович Невструев — единый в двух лицах директор института и политолог блуждающий в прошлом и будущем!