Она теперь работала настойчиво и методично — именно работала, в отличие от предыдущего раза, когда писала о Яворском. В том, как она теперь обставила это своё занятие, ему виделись черты одержимости, но Шершиевич гнал от себя эти мысли, успокаивая себя тем, что это ведь Ляля, что она такая во всём.
В один из дней ему доложили о визите Савельева. Павел Егорович только что пообедал и, так как жены не было, велел принести кофе в кабинет, где собирался просмотреть «Биржевые ведомости» и, возможно, вздремнуть.
Савельев вошёл своей энергической походкой, но Шершиевич заметил, что он сутулится более обыкновенного, и подумал: «Стареет. Сколько ему теперь может быть? Шестьдесят? Семьдесят?» — вслух же радостно приветствовал старого приятеля и велел Наташе принести вторую чашку.
— Я как раз собирался выпить кофе. Вы ведь составите мне компанию?
— Благодарю вас, с большим удовольствием, — отозвался Савельев, удобно усаживаясь у камина. — Во всей Москве такой кофе, кажется, можно отведать только у вас. Вам бы следовало открыть кофейню!
Они курили и не спеша потягивали ароматный напиток, глядя на тлеющие в камине угли, которые уютно потрескивали, вспыхивая и рассыпаясь. Павел Егорович ждал: было понятно, что Савельев зашёл не просто так. Но тот не торопился.
Наконец он заглянул в опустевшую чашку и, поболтав в ней гущу, спросил:
— Вы верите гадателям?
Вопрос был неожиданным, тем более из уст учёного и опытного врача. Шершиевич не нашёлся, что ответить, но этого и не потребовалось.
— Вот и я не верю. А между тем многие, кто пользуется их услугами, уверяют, что их предсказания часто оказывались верны вплоть до деталей. Что это? Внушение? Наверное так. Люди, склонные к мистике, как правило, довольно мнительны…
Он отставил чашку и поглядел на Шершиевича.
— То, что я собираюсь вам сказать, из разряда таких же гаданий. Я долго думал вчера, стоит ли сообщать вам о моих соображениях. Я и теперь ещё сомневаюсь. И поскольку я знаю вас как человека здравомыслящего и не склонного к внушению, то сначала спрошу: как, по-вашему, дела у Елены Васильевны?
Шершиевич ответил не сразу. Он было собирался сказать, что всё хорошо, но вспомнил о призраке, присутствие которого ощутил в этом самом кабинете некоторое время назад, и сказал:
— Она снова пишет.
Савельев несколько раз кивнул.
— Продолжайте!
— Она хочет написать обо всём, что с ней было и надеется таким образом раз на всегда избавиться от своего недуга. — Он открыл ящичек с сигарами, взял одну и, понюхав, методично обрезал и раскурил. Савельев следил за красивыми, уверенными движениями своего друга и думал о том, чего стоило тому его наружное спокойствие. Однако в словах Шершиевича скрывался непроизнесённый вопрос, и Савельев ответил:
— Такое возможно. Мне известны случаи, когда исцеление наступало после того, как пациенту удавалось найти ответы на все мучившие его вопросы. Но…
Шершиевич подождал продолжения, но гость, казалось, вовсе о нём забыл, уйдя в собственные раздумья, и он решился напомнить о себе:
— Но?
Савельев встрепенулся и, внимательно посмотрев на собеседника, словно соизмерял с ним то, что собирается сказать, продолжил.
— Такая метода несёт в себе известный риск. Дело в том, чтобы уметь остановиться у черты, за которой заканчивается рациональное и начинается чувственное. — Он помедлил. — Я бы не стал вас беспокоить, потому что для поверхностного наблюдателя Елена Васильевна ведёт себя как обычно. То есть она очень аккуратна и собранна, деловита и энергична, её наблюдения, как и всегда, поразительно верны и выводы безупречны. Я горжусь ею, наверно, более, чем остальными своими учениками. Однако вот уже несколько дней, как в самой этой правильности и безупречности мне видится некоторая чрезмерность… Избыток усилия. Я бы даже сказал, что некоторый вызов.
Шершиевич побледнел и шумно вздохнул.
— Вызов! Именно, что вызов. Вы это очень верно сказали! — он стряхнул, только теперь его заметив, длинный столбик пепла, глубоко затянулся и выдохнул вместе с густым облаком дыма: — Но что же делать?!
— Боюсь, мы с вами тут мало чем сможем помочь. Я, конечно, назначу новую микстуру и порошки для сна, но всё дальнейшее будет зависеть от неё самой. Елена Васильевна весьма неглупа, так что будем надеяться на благоприятный исход. Ей необходимо вовремя отдыхать и вести размеренный образ жизни, но вместе с тем не стоит резко менять установленный распорядок. Просто следите за тем, чтобы она не переусердствовала, а я, со своей стороны, с ней поговорю как с коллегой.
В. К. Стебницкий
***
Публикация:
