” Душно как… Должно быть, перед дождем” , – думала пожилая женщина, спускаясь с третьего этажа во двор многоэтажки. Евгения Павловна привыкла гулять перед сном – потом спится легче.
В полутемном дворе, освещенном лишь четвертью окон, было безлюдно; лишь изредка проходил кто-то из соседей, выгуливая на ночь собак.
Женщина медленно пошла по тротуару вдоль дома.
На скамейке она неожиданно заметила свою соседку по лестничной площадке – Лену. Молодая семейная пара только несколько месяцев назад заехала в их подъезд. Через общую стену часто были слышны громкие, недовольные голоса – соседи ругались. «Притираются», – думала Евгения Павловна и претензий не высказывала.
Некоторое время женщина молча смотрела на сжавшуюся фигурку, не решаясь приблизиться.
– Лена, ты чего здесь? Поругались?… – наконец спросила Евгения Павловна и присела рядом, глядя на заплаканное лицо девушки.
–Да…
–Вернись, он переживает.
–Нет! Пусть переживает!
Две женщины, пожилая и молодая, молча сидели в поздней осени, думая каждая о своём. Стал тихо накрапывать редкий, почти не видимый дождик. «Кап,кап,кап,кап…кааааап», – шлепал он по разбросанным у ног листьям, будто разыгрывая гамму. Пиано… Маленький музыкальный дождь словно раздумывал, набирался сил, потихоньку брал разбег.
–Лена…
–Не надо, Евгения Павловна! Ничего не говорите!
–Я не буду тебя чему-то учить или, того хуже, поучать. Просто мне тоже очень плохо. Я хочу поделиться своей болью. Можно? Как-то тяжко на сердце и тревожно. Душа болит…
Евгения Павловна помолчала, словно не зная, с чего начать.
Наконец решилась, заговорила тихо и медленно, будто разговаривая сама с собой:
– Вот уже десять лет, как я живу одна. И это не жизнь, это медленное угасание, но я смирилась. Пришлось. Оттуда не возвращаются…
Но от памяти никуда не деться! Я помню его голос: всегда излишне громкий и веселый. Мои руки до сих пор помнят его волосы – светлые, мягкие, волнистые… Я помню его шутки, которые порой задевали меня. Всякое было… И безумная любовь, и непонятное раздражение, когда казалось, что тебя не понимают. Это уже потом я поняла, что именно его юмор и помогал нам выжить в тяжелые времена. Я никого больше не полюбила. Не смогла. Не хотела. Таких, как он, больше не встретила.
Так быстро жизнь пронеслась, тридцать лет с ним промелькнули как один год. Работа, дети, заботы… Я только теперь поняла, как многого в жизни не успела: недолюбила его, недоласкала, недосказала. А главное – НЕДОНЕЖИЛА! И эта нерастраченная нежность, предназначенная ему, переполняет меня до сих пор и ищет выхода.
И тогда наваливается страшная тоска, от которой сдавливает сердце и нечем дышать.
Если бы случилось чудо, и меня спросили: «У Вас есть желание?» Я бы попросила: « Верните хоть один день с ним! Любой! Только один день! Очень прошу!»
– И что бы вы ему сказали? – осторожно, почти шепотом спросила Лена, вглядываясь в лицо соседки, на щеках которой поблескивали то ли слезы, то ли капельки дождя.
– Ничего… Просто обняла бы, положила голову ему на грудь и наполнила своей нежностью! Он сам бы все понял! Любил меня очень… А я бы так и стояла, замерев, хоть целую вечность, слушая биение его сердца!
– И все?!..
– А разве этого мало? Это много! Теперь я понимаю, как это много! Тогда не ценила, не знала, как больно, страшно и одиноко будет потом, когда ничего нельзя вернуть!..
Помолчали.
– Пойдем домой, Лена, дождь начинается.
На аллейку выбежал молодой человек, держа в руках теплую женскую кофту, негромко крикнул в темноту:
– Лена!
– Я здесь, милый! Я здесь! – тяжело дыша, сквозь слезы, откликнулась Лена и побежала навстречу тому, кто был для нее сейчас дороже всех на свете! И хлынул дождь – сильный, отвесный и зашумел невидимыми барабанными палочками… Крещендо!
А эти двое стояли, тесно обнявшись, и казалось, что нет в мире силы, чтобы разлучить их.
Евгения Павловна зашла в свою квартиру и подошла к окну, чтобы закрыть форточку, в которую успел заглянуть любопытный, но уже немного присмиревший дождь, идущий на “коду”. При свете уличного фонаря женщина увидела двух любящих людей, которые так и стояли под музыку дождя, крепко прижавшись друг к другу и делясь своей безграничной нежностью.
На душе у Евгении Павловны было легко и спокойно, словно и ее нежность, наконец, дошла до адресата.
Легкая улыбка пробежала по ее лицу.
«Двое под дождем. Как красиво, – подумала она и добавила – когда двое!»
***
Любовь Витт
Публикация:
