Что мы знаем о якутской кухне? Каждый, наверное, назовет строганину, кумыс, рыбу. Но для нас гораздо важнее оказалось другое: здесь слова «традиция» и «дух народа» – не пустой звук. А что как ни еда может стать лучшей иллюстрацией этого?
В Якутии, наверное, воплощается мечта любого гастрономического туриста. Мы встречаем здесь и чудесные уникальные продукты, и желание людей производить их. И умение превратить, казалось бы, обычную еду в маленький праздник.
За недолгих три дня нашего пребывания здесь мы словно окунулись в другую жизнь – простую, но яркую и искреннюю в этой простоте. Когда самые распространенные вещи – молоко, сметана, мед, рыба – вдруг становятся настоящими бриллиантами, обнаруживая неизвестные даже для искушенного кулинара грани.
Но начнем, как водится, с прошлого. Ресторан «Махтал», с которого мы и отправились в мир местной кулинарии, находится в одном из самых старых районов города. В местном краеведческом музее я нашего фотографии этого здания еще конца XIX века.
А новая его жизнь началась, когда несколько лет назад его выкупили супруги Иннокентий и Нюргустана Лукины. Вот тогда-то этот бревенчатый двухэтажный дом и превратился в настоящую машину времени, на которой можно отправиться на сотню-другую лет назад.
Впрочем, рассказ о ресторанах Якутска нам еще предстоит. Помимо «Махтала» мы расскажем и про «Аврору», который не только про прошлое, но и про будущее якутской кухни. Именно здесь благодаря шеф-повару Евгению Альфану рождается удивительный сплав якутских продуктов и русской печи, давних традиций и современных трендов.
Сегодня же мне хотелось поговорить, откуда мы вообще узнали о кухне и традициях якутов. Понятно, что русские переселенцы давно знакомились с ними. Но вот полное и яркое описание всей якутской жизни оставил нам… поляк.
Вацлав Леопольдович Серошевский родился в августе 1858 г. в местечке Вулька-Козловска в Польше, которая в то время входила в состав Российской империи.
Он происходил из дворянской семьи, отец его вынужден был бежать за границу после поражения польского восстания 1863-1864 гг. Фамильное имение конфисковано, и юному Вацлаву пришлось начинать жизнь в нищете. Родственники помогли поступить в гимназию в Варшаве, но там он продержался недолго. Затем была работа учеником слесаря на железной дороге.
Впрочем, Серошевский достаточно быстро проявил свой бунтарский характер, вошел в антиправительственный кружок. Неудивительно, что тюрьма стала другим его «университетом». А где тюрьма там и бунты заключенных.
Естественно, благодаря своей натуре Серошевский не мог остаться в стороне от одного из таких бунтов. Как итог, – приговор военно-окружного суда к каторжным работам, которые ввиду его несовершеннолетия были заменены ссылкой в Сибирь.
И вот, в начале 1880 года Вацлав оказывается в Якутии. Думал ли он, что здесь ему выпало провести еще 12 лет? Местом жительства для него был определен Верхоянск. В предисловии к своей монографии о якутах Серошевский перечислил места, в которых ему довелось побывать. В частности, он писал, что “…кроме незначительных экскурсий в окрестности, я совершил поездку на лодке по р. Лене до Ледовитого океана…”.
Сегодняшний читатель может подумать, что это была просто туристическая поездка. И ошибется. На самом деле это был весьма трагический эпизод. Дело в том, что весной 1882 группа ссыльных предприняла побег. На парусном баркасе они планировали проплыть до устья Лены и по Северному Ледовитому океану добраться до Америки.
«Мы вдохнули полной грудью океанский ветер свободы», – писал Серошевский в повести «Побег». Впрочем, друзья явно не рассчитали свои силы. Лодку затерло льдами, и погоня настигла беглецов на острове недалеко от побережья. Полицейские власти безошибочно определили, что Вацлав был душой всего дела и главным строителем лодки. Его приговорили к наказанию кнутом, но не смогли привести приговор в исполнение, поскольку среди местных жителей не нашлось добровольного или наемного палача. Тогда было принято административное решение подобрать для Серошевского новое место жительства, отвечавшее следующим условиям: оно должно было располагаться в 100 верстах от судоходной реки, в 100 верстах от торгового тракта и в 300 верстах от любого крупного по якутским меркам населенного пункта. Теперь ему был закрыт доступ даже в Верхоянск. Глухое урочище Енгжу в долине реки Алазея близ Колымы стало местом жительства Вацлава на долгих 5 лет. И лишь описание быта и жизнь якутов стало заполнять его дни.
Именно тогда он пишет огромное этнографическое исследование, которое так и называется «Якуты». Множество страниц в нем как раз и посвящены кухне народа саха, продуктами и привычкам людей, живущих в этом суровом крае:
“Вскоре я собирал последние (рассказы и предания) уже ради них самих. Я нашел здесь своеобразную поэзию и много полезных научных сведений”. В 1885 г. Серошевскому разрешили отправиться на р.Алдан. По окончании срока ссылки в 1892 г. он уехал в Иркутск. Через четыре года ему разрешили вернуться в родные края. “Маленькой показалась мне после Сибири моя Польша…” — сообщал он друзьям. Вот там-то и родились его записки о Якутии, превратившие его в известного писателя.
Сегодня в центре Якутска благодаря польскому правительству установлен монумент полякам, жертвам ссылок и репрессий. Тем, кто стал выдающимися исследователями якутской земли.
У нас же с вами в ближайшие дни – подробное погружение в якутскую кухню, о разнообразии которой вы, возможно, и не догадываетесь.
Публикация:
