Любимая, четыре месяца ‒ моих, восемь ‒ твоих! Но чтоб я ничего не знал!!!
(из юморески М. Жванецкого “Жена моряка”)
Самая страшная морская байка в том или ином виде знакома всем морякам всех времён-народов и всех морей-окиянов. А начиналась он примерно этак: “Возвращается моряк с рейса…”.
И вот как она же звучала в начале-середине 80-х, при советской власти, во времена застоя и госплана.
Одно из судов Балтийского Морского пароходства вернулось в порт приписки 30 декабря. Члены экипажа было обрадовались, мол, здорово, мол, успели до Нового года, мол, пока докеры возятся с выгрузкой мы спокойно встретим любимый семейный праздник со своими любимыми в обнимку.
Ан на дворе был не только застой, но ещё и плановое хозяйство. И те оба по каким-то своим собственным соображениям решили, что судно то, да с членами экипажа его, якорь им в зад и рынду на уши, обязательно должно выйти в следующий рейс в текущем году. А не в следующем!!!
То есть разгрузиться и покинуть порт до 23 часов 59 минут 31 декабря.
Ну и нагнали на пароход грузчиков, что тараканов на камбузе. И объявили им соц.соревнование и путёвки в пансионат “Красный буревесник”. Плюс тринадцатую премию. Плюс отгулы. Плюс ещё какие-то материальные вкусняшки. И до кучи к тому закрыли глаза на несколько ящиков водки, которые грузчики при помощи портового крана по трюмам смайнали. Мол, только пашите и уложитесь в назначенный срок.
А поскольку грузчики те были простыми русскими мужиками, не ведающими слова “невыполнимо”, да ещё с комсомольцами, коммунистами и профсоюзом во главе, то, ясень-пень, и уложились в назначенный государственным планированием срок.
А так судно то и отчалило от родного причала родимого Ленинградского торгового порта 31-го декабря ровно в 23.58. И под матюги экипажа нехотя отправилось в очередной рейс. Плановый, ясень-пень. Валюту стране и отоварку семьям добывать.
Рыдающие из-за кратковременной свиданки и очередной многомесячный разлуки жёны и невесты моряков помахали исчезающему за горизонтом судну кто чем да и разъехались по домам, в тоске и одиночестве встречать Новый год.
Впрочем, тут разночтение имеется, поскольку один рассказчик утверждал, что жёны просто помахали, а другой что помахали трусами.
И долго ещё в ответ на махания те из-за горизонта доносился зычный хор грубых мужских голосов, как правило не знающих слов любви:
– Любимая, жди меня и я вернусь!
Плюс, скупая мужская слеза на каждой небритой щеке.
И так до Кронштадта включительно.
А на его траверзе вдруг заглохла судовая машина. Блэкаут, одним английским словом говоря. В смысле ‒ приехали!
Капитан чертыхнулся, вызвал буксиры и те весьма споро затащили судно обратно. И вновь привязали его к тому же самому причалу, на снегу которого ещё не остыли следы любимых женщин членов экипажа.
Портовые власти весело сказали капитану по рации: “Здравствуй …опа новый год!”, поскольку Новый год уже начался, а новый годовой госплан и соцсоревнование начнутся лишь с первого рабочего дня. То есть со 2-го января. И потому никаких претензий ни к экипажу, ни к его капитану ни у кого не имелось. Хотя подозрения должны были быть, что кто-то из маслопупов либо гаечный ключ в коленвал нечаянно уронил, либо в подшипники ведро песка умышленно сыпанул. Но не возникли. Ибо Новый год по Союзу уже мчался полным ходом, сметая всё на своём пути. И до Старого включительно.
После швартовки те же самые, но более весёлые пограничники и таможенники встретили экипаж как лучших друзей, без обычной в таких случаях волокиты с заглядыванием в каждую судовую щель и без сличения каждого без исключения судового лица с его фото в Паспорте моряка. То есть, приход оформили даже не быстро, но практически мгновенно. В результате чего явившиеся на пароход портовые телефонисты начали подключать судовой телефон к городскому, когда на борту осталась лишь вахта из четырёх счастливчиков. А остальные 33 в предвкушении необычной встречи Нового года мчались на такси по домам, к любимыми жёнами и невестами.
Впрочем про невест в наиболее реалистичном варианте этой байки ничего не говорится, поскольку тот рассказчик использовал лишь слово “жёны”.
Вот.
Ну и приехали. В смысле нагрянули. Нежданно. Каждый к себе. И коллективное бессознательное чего-то необычного в наступившем Новом году обмануло лишь семерых. Или пятерых.
В итоге, 26 из тех 33-х в установленный законом срок развелись. Хотя другой рассказчик настаивал, что развелись не 26, а 28 из 33-х. При том что резюмировали те оба одинаково:
– Моряк и спешка ‒ предметы несовместимые!
Вот.
А потому когда и я в свой срок женился, то взял за правило о своём возвращении любимой супруге сообщать заранее, за три-четыре-пять дней до прихода, начиная свои телеграммы обязательным: «БОЙСЯ ВСКЛ». Плюс дата прихода.
На что любовь моя на следующий день отвечала мне своим стандартом: «ЗАЧИЩЕНО ВСКЛ МИЛОСТИ ПРОСИМ В ГОСТИ ЖИРН ВСКЛ»
Вот.
***
Публикация:
