“СВИРСКИЙ” глава двадцать четвертая из повести “ЛЯЛЯ”. Автор В. К. Стебницкий

Пролог…

Сначала это была просто биография, история жизни литератора и человека. Но постепенно, как скелет мышцами, она обрастала подробностями, наполнялась кровью, и настал день, когда Ляля, неожиданно для самой себя, увидела, что её герой зажил самостоятельной, отдельной от неё жизнью. Недоверчиво перечитав написанное, она обнаружила, что ей удалось вдохнуть душу в своё творение, и теперь оно само диктует ей, чтό следует писать…

Это не был даже собственно Яворский — во всяком случае, не вполне тот Яворский, каким она его знала — а какой-то новый характер, полнокровный и живой, осенённый приязнью своего создателя. Написанный без фальшивого блеска, без натужного драматизма, но с лёгкой и немного грустной иронией — как если бы Господь, сотворив Адама, провидел весь его грешный путь и смиренно, с доброй усмешкой отпускал в мир.

Несмотря на долгие часы, проведённые ею у постели умирающего, Ляле не хватало многих подробностей его жизни, которые он просто не успел — или ему недостало сил — ей поведать. Размышляя над этими пробелами, она спрашивала себя: что и как бы мог сделать человек, которого она теперь узнала? Как стал бы он поступать, что стал бы чувствовать? И так как её мысль пока не отваживалась ступить далее окончания этой взятой на себя епитимии, она заполняла недостающие части повести плодами своих раздумий, как дети домысливают в собственных фантазиях услышанные или прочитанные истории. Сделав это однажды, она не решилась более называть его как прежде и дала ему новое имя: Аркадий Иванович Свирский.

И настал день, когда она поняла, что не в силах прибавить к написанному более ни слова. Перечитав рукопись, изрядной стопкой лежащую перед ней на столе, Ляля поняла, что это книга, и растерялась: что дальше? Вернувшийся к ужину Шершиевич, спросив прислугу, дома ли хозяйка, прошёл прямо в кабинет, где заставал жену все последние месяцы, если только у неё не было срочных больных, и увидел её сидящей над аккуратной толстой кипой исписанных листов. Она обернулась на его тихие шаги, и он понял, что она стерегла его возвращение. Ляля смотрела, как он остановился в дверях, как медленно приближается к ней, и молчала. И только когда он, коснувшись губами её пылающей щеки, опустился в кресло напротив, заговорила.

— Паша, я хочу, чтобы ты это прочитал.

— Конечно, родная, — ответил он, поглядев на жену с привычной заботой. — Ты здорова?

— Ах, полно! Ты же знаешь, что я не могу быть здорова… Впрочем, не более, чем всегда. Не будем об этом! Но знаешь, Паша, я, кажется, написала книгу. Впрочем, это может быть чепуха, дамские бредни. Словом, я хочу, чтобы ты прочитал и сказал мне, что ты думаешь.

Весь этот вечер Павел Егорович провёл за чтением рукописи.

Не без трепета снял он со стопки верхний лист, опасаясь и вместе надеясь (ради душевного спокойствия жены) прочесть что-то вполне в будуарном духе, каковое чтение то и дело попадалось теперь в новых журналах; но, бегло пробежав страницу-другую, вернулся к началу и больше не мог оторваться. Повествование было написано упругим, уверенным слогом, лёгким и вместе полновесным. Из него как живой выходил человек, о котором он прежде знал только то, что тот когда-то разбил Лялино сердце…

Было уже за полночь, когда Ляля окликнула мужа.

— Поздно уже, Паша! Пойдём спать.

Она ни о чём не спрашивала, а он не говорил, только с интересом посмотрел на неё, как на постороннюю.

— Что? — по обыкновению спросила Ляля.

Шершиевич вздохнул, как вздыхает человек, очнувшийся от глубокой задумчивости. Постепенно лицо его разгладилось, и на него вернулась обычная улыбка. Посмотрев на часы, он сказал

— Да, пойдём, пожалуй. Завтра много дел!

И весь следующий день, занимаясь этими делами, он неотрывно думал о прочитанном накануне вечером. Оно озадачило его. Памятуя о давнишних литературных опытах жены — тех самых рецензиях, которые некогда показывала ему Ольга Константиновна — Павел Егорович ожидал увидеть что-то в том же духе: добротную, хорошим слогом написанную биографию литератора. Но то, чем оказался этот многонедельный Лялин труд, было нечто совсем другое. Это был роман, и роман отнюдь не дамский. Он ловил себя на удивлении — и удивлялся тому, что удивляется: его жена, с которой он прожил бок о бок четверть века, зачал и похоронил дочь и вырастил сына; женщина, которую он знал как себя, до последних подробностей, до самых незначительных вседневных привычек и жестов — эта самая его Леночка, Ляля — написала книгу. И не просто: книгу, а вещь, о которой, не будь он свидетелем её трудов, ни за что не поверил бы, что её написала женщина — дама! Как и большинство мужей, Павел Егорович смотрел на жену будничным, обыденным взглядом, и едва ли не единственным, что придавало ей в его глазах некоторую особость, был её недуг, висевший на тонком волоске над их семейным счастьем.

Назавтра вечером, уже в постели, он закончил чтение и, подняв глаза, долго смотрел на Лялю, прижимая палец к губам, как обычно это делал в затруднении. Ляля в это время расчёсывала на ночь свои густые тёмные волосы с нитями седины, и только асимметрично вскинутая бровь выдавала напряжение ожидания на её красивом лице. Почувствовав на себе его взгляд, она обернулась, высоко держа над головой руки с гребёнкой, которые тут же уронила на колени, отчего вся копна волос рассыпалась по её плечам. Словно ему недоставало только этого знака, Павел Егорович отнял палец от губ.

— Это надо печатать!

Ляля помолчала, глядя на него пристально и с недоверием.

— Правда?

— Да, — кивнул он, — я говорю это не потому, что муж, и не затем, чтобы сделать тебе удовольствие, но оттого, что думаю так на самом деле. Это необходимо издать! Ты ведь об этом уже думала?

Ляля уставилась в тёмный угол спальни и, отвечая не столько мужу, сколько своим мыслям, произнесла:

— Но я же не могу печататься под своим именем. К чему нам лишние пересуды? Знаешь, Паша, я решила — если ты не будешь против, конечно! — взять себе имя главного героя: Свирский. Сделаю предисловие, что, дескать, это жизнеописание принадлежит перу самого Аркадия Свирского.

В. К. Стебницкий

***

Пролог…

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая 

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая 

Глава семнадцатая 

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

продолжение…

“СВИРСКИЙ” глава двадцать четвертая из повести “ЛЯЛЯ”. Автор В. К. Стебницкий

TELEGRAM BARCAFFE

Адаптивная картинка
Картинка при наведении
 Спешите! Вам осталось до перехода на телеграм-канал "BarCaffe":  

“СВИРСКИЙ” глава двадцать четвертая из повести “ЛЯЛЯ”. Автор В. К. Стебницкий
8

Публикация:

не в сети 1 день

Роман Ойра-Ойра

“СВИРСКИЙ” глава двадцать четвертая из повести “ЛЯЛЯ”. Автор В. К. Стебницкий 199
...из отдела Недоступных Проблем. Горбоносый. Зимой надевал «зелёное пальто с барашковым воротником».
Комментарии: 2Публикации: 31Регистрация: 08-09-2019
Если Вам понравилась статья, поделитесь ею в соц.сетях!

© 2019 - 2024 BarCaffe · Информация в интернете общая, а ссылка дело воспитания!

Авторизация
*
*

Регистрация
*
*
*
Генерация пароля